Он злой человек, ему нельзя
доверять.
Этот голос, жалобный, почти плачущий, исходил, казалось,
из ее сердца. Со вчерашнего дня она испытывала какое-то
тягостное чувство, говорившее ей то же самое - все
настойчивей и настойчивей. Но ей было стыдно получить урок
от собственного сына, и, как это часто бывает, чтобы скрыть
свое волнение и замешательство, она проявила излишнюю
резкость.
- Ты еще слишком мал, чтобы это понять. Дети не должны
вмешиваться в такие дела. Ты должен вести себя прилично.
Вот и все.
Лицо Эдгара снова приняло ледяное выражение. - Как
хочешь, - сказал он сухо, - я предостерег тебя.
- Значит, ты не извинишься?
- Нет.
Они непримиримо стояли друг против друга. Мать поняла,
что решается вопрос об ее авторитете.
- В таком случае ты будешь обедать здесь. Один. И ты не
сядешь с нами за стол, пока не извинишься. Я тебя выучу,
как надо вести себя. Ты не выйдешь из комнаты, пока я не
позволю. Понял?
Эдгар улыбнулся. Эта коварная улыбка как будто уже
приросла к его губам. В душе он сердился на себя. Как
глупо, что он опять дал волю своим чувствам и захотел
предостеречь эту лгунью!
Мать вышла из комнаты, не оглянувшись на него. Она
боялась этих колючих глаз. Ей было тяжело с сыном с тех
пор, как она заметила, что взгляд у него зоркий, и еще
потому, что он говорил ей именно то, чего она не желала
слышать, не желала знать. Страшно было видеть, как ее
внутренний голос, голос совести, отделившись от нее, в
образе ребенка, ее собственного ребенка, не дает ей покоя,
предостерегает ее, издевается над ней. До сих пор этот
ребенок был придатком к ее жизни, украшением, игрушкой,
чем-то милым и близким, иногда, быть может, обузой, но все
же жизнь его протекала в одном русле и в лад с ее жизнью.
Сегодня впервые он восстал против нее и отказался
подчиниться ее воле. Что-то похожее на ненависть
примешивалось теперь к мысли о ребенке.
И все же, когда она, слегка утомленная, спускалась с
лестницы, детский голос настойчиво звучал в ее душе.
"Остерегайся его!" Этих слов нельзя было заглушить. Но вот
перед ней блеснуло зеркало: она испытующе посмотрела в
него, потом стала вглядываться - все пристальней, все
упорней, - пока в нем не отразились чуть улыбающиеся губы,
округленные, словно готовые произнести опасное слово.
Внутренний голос не умолкал, но она передернула плечами, как
будто стряхивая с себя незримый груз сомнений, бросила в
зеркало довольный взгляд и, подобрав платье, спустилась вниз
с решительным видом игрока, со звоном кидающего на стол
последний золотой.
СЛЕДЫ В ЛУННОМ СВЕТЕ
Кельнер, принесший обед арестованному в своей комнате
Эдгару, запер дверь. Замок щелкнул за ним. Мальчик вскочил
в бешенстве: это было сделано, конечно, по распоряжению
матери; его заперли в клетке, как дикого зверя. Мрачные
мысли овладели им.
"Что они делают, пока я сижу здесь взаперти? О чем они
сговариваются? Вдруг сейчас происходит то таинственное
дело, а я упущу его. Что это за тайна, которая чудится мне
всегда и повсюду, когда я среди взрослых, почему они
запираются от меня по ночам, почему говорят шепотом, если я
случайно вхожу в комнату? Вот уже несколько дней она так
близка от меня, сама дается в руки, а я все-таки не могу
схватить ее! Чего только я не делал, чтобы раскрыть эту
тайну! Я стащил книги у папы из письменного стола, я читал
про все эти удивительные вещи, но ничего не понял.