— Я хочу поступать на исторический, — честно призналась Наташа.
— Ты любишь историю? — искренне удивился Дима.
— Если ты не любишь свою историю, то не сможешь гордиться своей родиной, — серьезно ответила Наташа.
— Интересно. Ответишь не задумываясь на несколько моих вопросов?
Наташа кивнула.
— Брюки или юбка? — начала Дима.
— Мммм… платье!
— Мини или макси?
— Среднее!
— Черный или белый?
— Цветной! — заливаясь смехом ответила Наташа. — Для меня нет категоричных ограничений в жизни, твои вопросы слишком конкретны, а жизнь она свободна и легка. Ты никогда не знаешь, что встретишь за поворотом, никогда не знаешь, что придет с завтрашним днем, поэтому нельзя с твердой уверенностью говорить: Я такая или такая.
Дима слушал ее, молча, любуясь естественной красотой этой девушки. Он так странно смотрел на нее, что Наташа смущенно замолчала, почувствовав неловкость.
Неожиданно он наклонился вперед и серьезно сказал:
— Я так долго искал тебя.
— Меня? — не поняла его слов Наташа.
— Да, именно тебя. Твоя искренность, твоя открытость, словно глоток свежего воздуха. Ты словно не ограненный алмаз, получить который станет самой высокой наградой для любого мужчины.
— Ты говоришь глупости, я обычная, — робко ответила Наташа и отвернулась к окну.
— Скажи, как можно найти тебя, в большом городе, где судьбы людей тонут словно в океане.
— Ты найдешь меня там, где засыпает мое солнце, а тихий шум воды, поет ему колыбельную. — тихим голосом ответила девушка.
— Красиво сказано, — улыбнулся Дима.
За окнами начало темнеть, и они стали готовится ко сну. Наташа приготовила себе постель на верхней полке, и молодой человек удивленно следя за этим процессом, спросил:
— А почему ты не хочешь спать внизу?
— Зачем? — удивленно спросила девушка, — вся прелесть поездов, это — верхние полки. Когда я была ребенком, и мы с родителями ездили в гости к бабушке, я всегда мечтала спать наверху, но папа боялся что я упаду, и не разрешал. А теперь я сама могу принимать решения, и я хочу спать наверху.
Когда она поднялась и легла, Дима решил последовать ее примеру, и тоже забрался на верхнюю полку.
Погас свет, и купе наполнилось полумраком, освещенное лишь одиноким светильником над постелью девушки. Она снова читала.
— Ты не хочешь спать? — спросил Дима.
— Нет, я всегда ложусь поздно, — честно призналась Наташа.
— Я тоже не очень хочу.
— Может тебе свет мешает? — догадалась девушка.
— Свет? Да, только свет не от лампы, а от твоей улыбки, и не мешает, а наоборот вдохновляет.
— Ты заигрываешь со мной? — отложив книгу, серьезно спросила Наташа.
— О боги! Ты поняла это! — театрально закатив глаза воскликнул Дима. — Я думал мои намеки не так туманны, чтобы оставить тебе сомнения.
— Я просто не так часто общаюсь с молодыми людьми, чтобы сразу понять намеки подобного рода. Как девушке, мне льстит твое внимание, но это ни к чему не приведет.
— Почему? — искренне удивился Дима.
— У меня другие планы на жизнь.
— А если я пообещаю не отнимать слишком много твоего времени, ты пообещаешь уделить мне хоть чуточку своего драгоценного времени. И выпить чашечку кофе в Москве?
— Посмотрим, — ответила Наташа.
Еще долго они болтали, пока не пришел сон. Первой уснула Наташа, а молодой человек еще долго смотрел на спящую девушку, понимая, что она особенная, возможно именно для него, возможно именно в этой атмосфере, но она тронула его сердце.
Утром, когда поезд остановился, Дима открыл глаза, чтобы поприветствовать свою прекрасную спутницу. Но в купе кроме него никого не было. Постель, которая скорее всего, еще хранила ее нежный аромат, была аккуратно заправлена, а его вещи, разбросанные перед сном, стопочкой сложены на нижней полке.
Глава 2
Проснувшись, Наташа бросила последний взгляд на своего попутчика. Он спал, раскинув руки и свесив одну ногу. Не имея желания больше участвовать в его играх, девушка тихонько собралась, и уже хотела уйти, когда заметила, что его вещи небрежно разбросаны, а значит снова будут выглядеть на нем неряшливо. Девушка аккуратно сложила их и вышла. До конечной остановки, она просидела на своей сумке в тамбуре, и едва поезд остановился, и проводник открыл дверь, схватила багаж и бросилась бежать.
— Мама! — радостно раскинув руки, крикнула Наташа, заметив на перроне стройную фигуру своей мамы.
Женщина улыбнулась и заспешила навстречу дочери. Они обнялись, после долгих лет разлуки. Затем, обливаясь слезами радости направились в сторону парковки.
— Девочка моя, — продолжая держать в руке руку своей дочери, радостно прошептала Светлана.
Казалось, что годы бессильны перед красотой этой женщины. Ее глаза такие же как у дочери, сияли от счастья. Она так давно мечтала, вновь увидеть свою девочку, но всегда боялась этой встречи, боялась, что дочь осуждает ее, ненавидит или тайно озлоблена, но увидев в глазах дочери искреннюю радость, расслабилась и отдалась материнским чувствам. Никто не поймет, что она оставила девочку с отцом не из трусости, или нежелания больше видеть ее, а потому, что боялась, что грязь большого города, может пагубно подействовать на чистое сердечко ее маленького ангелочка.
Они подошли к машине, и Наташа впервые увидела своего отчима. Он был не таким как девочка его себе представляла. Ей всегда казалось, что ее мама могла уйти только к самому прекрасному принцу, а когда она увидела невысокого, тучного мужчину, с красным лицом и поросячьими глазками, то невольно бросила взгляд на маму. Значит не любовь заставила ее отказаться от семьи, не искренность, а что–то другое. Потому что с первого взгляда, этот мужчина производил впечатление отъявленного негодяя.
Но решив, что судить людей по первому взгляду, жовольно глупо, Наташа отогнала от себя эту мысль, и вежливо поздоровалась.
— Здравствуйте, Виктор Сергеевич.
— Ну здравствуй Наташенька, вот мы и встретились. — протягивая девушке свою потную руку, ответил мужчина. — мама рассказывала, какая ты красавица, теперь я вижу, что она не преувеличивала.
— Вить, не смущай ребенка, — заметив хищный блеск в глазах мужа, прервала его Светлана.
— Ну что ты, кошечка, я только лишь признаю тот факт, что от осины апельсины не рождаются, дочь красавица, вся в тебя.
— Спасибо, — смущенно пряча взгляд, ответила Наташа.
— Ну что, мы едем? — снова вмешалась Светлана, открывая дочери заднюю дверь, большой красивой машины.
Наташа села, и затаила дыхание. Никогда раньше, она не сидела в такой машине, никогда так близко не была к такой роскоши, и теперь эта близость ее пугала.
Дом, в котором жила ее мама и отчим, находился в элитном районе. Огромный особняк, не выделявшийся на фоне таких же шикарных домов. Машина въехала в ворота, и остановилась на огромной площадке, вымощенной серой плиткой.
— Ну как? — с волнением спросила Светлана, — тебе нравится?
Наташа, открыла дверь, и с широко раскрытыми от удивления глазами обвела вокруг окружавшей ее роскоши.
— Мама, у вас великолепный дом.
— Спасибо, — ехидно улыбнувшись искреннему восторгу своей новой падчерицы, сказал Виктор. — Пойдем, посмотришь свою комнату.
Комната оказалась такой огромной, что ее прежняя комната, уместилась бы в одной только ванной. Наташа заметила, с какой любовью и заботой, ее мама готовилась к приезду дочери. Открывая шкафы, она с восторгом рассматривала купленные для нее вещи, новые, красивые. Чтобы она не взяла в руки, все было словно сшито для нее. Даже обувь, туфли, босоножки, маленькие, красивые кросовочки, все было ее размера и подходило — идеально. Значит, мама ждала ее. И на сердце от этой мысли стало так хорошо и тепло. Наташа схватила с вешалки белое шелковое платье и прижав его к сердцу закружилась по комнате.
— Я вижу тебе понравилось. — услышала она скрипучий голос отчима.
Наташа остановилась, вырванная из своих фантазий, и смущенно опустив глаза улыбнулась.
— Да, очень. Спасибо вам большое.
— Не стоит благодарности, деточка, это теперь и твой дом. — слишком заискивающим голосом ответил он.
Виктор подошел к девушке, и протянув свою липкую руку слегка прикоснулся к ее щеке.
Какое–то странное чувство отвращения, поднялось из глубины сознания, и Наташа невольно дернулась, от этого прикосновения. Она успела заметить, ярость, сверкнувшую в его узких глазах. Он еле сдержался, что не нагрубить, и не ударить. Вместо этого, растянувшись в фальшивой улыбке, протянул приторным голосом.
— Осваивайся пока, я пойду, посмотрю, что твоя мама делает.
Когда он вышел, Наташу передернуло от этого чувства, которое разбудило в ней его прикосновение. Но подумав, что она могла обидеть его такой реакцией, Наташа мысленно выругала себя. Ведь он не виноват, что девушка приехала в этот город, и никто не смог бы заставить принять у себя провинциалку, устроить ее не просто как гостью, а как члена семьи, значит он тоже старался, чтобы угодить любимой женщины. Наташа должна понять это и не требовать от него слишком уж трепетного отношения к чужому ребенку. Своих детей у них не было, и возможно он не очень доволен, что ребенок у его жены, есть от другого мужчины. Наташа решила, во чтобы то ни стало, сдерживать свои эмоции.