Печка «кадиллака» работала на полную мощность, и горячий воздух выходил из вентиляционного отверстия с такой силой, что у Ким разлетались волосы.
– Ax, – вздохнула она и направила вентилятор на ноги.
Таких машин сейчас уже не делают. Неудивительно, что отец не хотел расставаться с ней.
В это утро Ким проснулась рано и быстро встала. Неизвестно отчего, но настроение у нее улучшилось. Она подозревала, что дело в самой атмосфере дома. Для нее явилось приятным открытием, что отец не стал ничего менять после их отъезда.
Возможно, он даже скучал по ним. Ким порылась в гардеробной и обнаружила старое зимнее пальто матери, В карманах его лежала пара кожаных перчаток. Голубая шерстяная ткань пальто была слегка поедена молью. Но она ведь не собирается устраивать здесь показ мод! Зато в нем ей будет тепло, не говоря уж о том, что это пальто ее матери.
Подъехав к больничной стоянке, она посмотрела на часы, потом на вывеску у ограждения. Стоянка для посетителей – направо. Стоянка родильного отделения – налево. Стоянка пациентов – налево. Стоянка персонала больницы – прямо у входа. К ветровому стеклу ее «кадиллака» был прикреплен парковочный талон. Наверное, она может поставить машину на стоянке для персонала. В конце концов, кто знает, когда она будет уходить отсюда? Что за радость тащиться через всю территорию в холодную ночь?
Холод оказался ключевым словом.
Ким медленно поехала ко входу и, развернувшись, поставила машину. Выйдя из нее, она увидела, что заняла два места.
Снова сев в машину, включила зажигание, медленно подала назад и попыталась припарковаться снова, стараясь поставить машину как можно ближе к машине справа. Наконец ей это удалось, и она выключила зажигание. Отлично, подумала она и посмотрела на машину справа. Теперь ее «кадиллак» стоял слишком близко. Но что она могла поделать! Поставить машину несколько дальше? Тогда, если рядом встанет еще одна машина, она сама не сможет забраться в салон. Ким снова вышла и посмотрела, какое расстояние разделяет «кадиллак» и машину справа. Сойдет, решила она. Если водитель не очень толстый. Вернее, совсем худой.
Она услышала рокот двигателя и оглянулась. Рядом с ней затормозил мотоциклист и снял шлем. Это оказался не кто иной, как доктор Энтони Хофман. Для нее – просто Тони.
Он выразительно посмотрел на знак «Только для персонала больницы», ухмыльнулся и подмигнул ей.
Ким почувствовала, что краснеет.
– Доброе утро, – приветствовал ее Тони, слезая с мотоцикла.
Ким кивнула и быстрым взглядом окинула всю его фигуру. Черная мотоциклетная куртка и джинсы. Волнистые каштановые волосы спадали на лоб.
– Не слишком ли холодная погода для мотоцикла? – недоумевающе спросила Ким.
Он покачал головой:
– Отличный день.
– Да, кстати, – она открыла дверцу «кадиллака» и достала его пальто, – большое спасибо. Это было так мило с вашей стороны.
– Вы уверены, что оно вам больше не понадобится? Вы можете носить его хоть…
– Нет-нет, спасибо, – решительно отказалась Ким, протягивая ему пальто. – Я нашла старое пальто своей матери.
– О-о! – Он одобрительно оглядел ее. – Очень симпатичное. И, я бы сказал, стильное.
– Ну, я думаю, оно не претендует на такую высокую оценку, – улыбнулась Ким, и они вместе двинулись ко входу в больницу.
Помолчав, Тони сказал:
– Я думал о вас сегодня ночью. Как вы вчера добрались до дома?
– Все нормально, спасибо. Я сразу нашла дом, и с ключами не возникло никакой проблемы. Было немного странно оказаться там, но я смогла это пережить. Сегодня мне уже значительно лучше.
– Ну, тогда все в порядке, – сказал он, открывая перед ней дверь.