Ким посмотрела на монитор, по которому бежали зигзагообразные линии.
– О, папа, – вздохнула она. – Ты поправишься. Мне так жаль, что мы столько времени не разговаривали. Я… о многом сожалею.
Ким замолчала. Она могла бы поклясться, что ощутила, как его рука напряглась, словно пытаясь привлечь ее внимание.
Ким перевела взгляд на его лицо. Отец смотрел на нее.
– Папа? – прошептала Ким. Она знала, что отец не может ответить, к горлу у него была подведена трубка. И снова она ощутила слабое пожатие. Он попытался улыбнуться, но даже это небольшое действие утомило его, и он снова закрыл глаза.
– Ну; как он? – спросила сестра, заглядывая в дверь.
– Он пришел в себя, – взволнованно ответила Ким.
– Доктор Риссон, – громко позвала сестра, наклонясь над ним. Она взяла его руку и пощупала пульс. – Кажется, приходит в себя. Это хорошо. Доктор Хофман будет доволен.
Ким улыбнулась. Ей вдруг стало легко и спокойно. Отец не только пришел в себя, он был счастлив видеть ее. Она почувствовала это. Сестра указала на часы. Ким кивнула, десять минут истекли.
Выходя из палаты, они столкнулась с доктором Хофманом.
– Привет, Ким, – сказал он, ослепляя ее белозубой улыбкой. – Как там наш пациент?
Ким радостно заулыбалась в ответ:
– Он пришел в себя.
Тони кивнул:, – Хорошо. Вернитесь в палату. Я осмотрю его.
Он пропустил Ким вперед, и она прошла достаточно близко от него, чтобы ощутить запах лосьона после бритья. Доктор Хофман взял в руки лист кардиограммы и бегло просмотрел его.
– Хорошо, – повторил он, затем отложил кардиограмму, достал из кармана небольшой фонарик и, приподняв док тору Риссону веки, посветил в глаза. Потом убрал фонарик обратно и кивнул Ким, приглашая выйти в коридор. Как только они вышли из палаты, он сказал:
– Ваш отец приходит в себя, но сознание скорее всего вернется к нему полностью только завтра. Доктор Гаркави распорядился убрать трубки, отвечающие за дыхание, так что он сможет даже говорить. – Они подошли к лифту. – На вашем месте я бы сейчас пошел домой и отоспался. С ним все будет в порядке.
Они подошли к лифту, и он нажал кнопку вызова.
Ким нахмурилась. Домой. Это может стать проблемой.
Она понятия не имела, где живет ее отец и как он отнесется к тому, что она будет жить в его доме.
– Что-нибудь не так? – спросил Тони.
– Я… что-то забыла, где он живет.
Тони с любопытством взглянул на нее.
– Боюсь, что не смогу вам помочь. Я ни разу не был у него дома.
– Я… Какое-то время мы с отцом не общались, – запинаясь, проговорила Ким. – То, что я сказала в аэропорту, насчет того, что мы очень близки… это не совсем правда.
– Все в порядке. – Он понимающе кивнул. Потом помолчал, раздумывая. – У нас здесь есть несколько приличных отелей. Тот, что ближе всего к больнице, конечно, самый дорогой.
Ким не знала, на что решиться. Она истратила на билет почти все свои сбережения. Может, и в самом деле остановиться у отца? Если только… если только там уже не живет кто-нибудь.
– А он… хмм, мой отец… вы не знаете, он женат? Я хочу сказать, что к нему больше никто не приходил, но я все-таки не уверена…
– Нет, ваш отец определенно не женат. И, насколько мне известно, ни с кем не встречается. Во всяком случае, я ни о чем таком не слышал. Если бы что-то было, это сразу стало бы главной темой обсуждения среди персонала нашей больницы, – пошутил он.
Лифт остановился, и открылись двери, но Тони, казалось, не замечал этого.
– Давайте, – сказал он, кивая на комнату ожидания. – Берите свои вещи, и мы пойдем искать компьютер.
Вместе они прошли в комнату ожидания, и он помог ей собрать вещи.
– Не беспокойтесь, пожалуйста… – начала она, испытывая неловкость оттого, что он несет ее багаж.
– Не стоит об этом, – сказал он, знаком приглашая ее следовать за ним.