В яме подо мной их было четверо: все жевали зеленую массу из кормушек, ввинченных в стены.
Когда один выпрямился, голова оказалась всего футах в четырех от парапета, при том, что эти особи отнюдь не считались великанами: всего-навсего двуногими обжорами, волочившими тело и хвост почти параллельно земле. Какой-то из них поднял голову и, не обращая внимания на то, что листья едва не вываливались из пасти, равнодушно уставился на меня. Интересно, что старые повелители всего сущего думают о новых?
Но тварь отвела глаза и снова потянулась к кормушке.
Я видел больших хуэтлакоатлей и настоящих великанов, достаточно огромных и злобных, чтобы считаться полубогами, и таких, кто отличался глупостью и неповоротливостью. Очевидно, южный континент кишит всеми видами тварей, словно явившихся из ночных кошмаров.
Но до сих пор все, что я увидел сегодня в императорском зверинце, не будило воображения.
День выдался на редкость солнечным, поэтому здесь было полно знатных людей и их слуг. Встречались и простолюдины, допущенные по специальному разрешению, а проще говоря, догадавшиеся дать небольшую взятку стражникам. Простолюдины вырядились в лучшие праздничные платья, аристократы накинули яркие мантии, подобающие их положению. Люди казались куда более красочными, чем хуэтлакоатли, и гораздо более интересными, нежели гигантские емкости с водяными чудовищами и клетки с мохнатыми северными зверями.
Я вынудил себя перевести взор на хуэтлакоатлей, переваливавшихся внизу, но в эту минуту что-то, задев мое плечо, упало в яму. Хуэтлакоатли попятились и нервно захрюкали. Потом рядом с первым предметом, красно-зеленым манго, приземлилась связка бананов. Обернувшись, я увидел зрителей, столпившихся у барьера — судя по дешевым туникам, сплошь простолюдинов. Бормоча молитвы, они швыряли в яму фрукты, словно верующие, приносящие жертву. Кое-кто даже раскачивался взад-вперед с закрытыми глазами, словно в экстазе.
К площадке уже бежали два надсмотрщика. Они обрушили удары тяжелых палок на молящихся и в два счета рассеяли вопящих бедняг. Один стражник ударил молодую женщину по почкам. Та качнулась, и надсмотрщик опустил палку на ее голову. Женщина пыталась бежать, но стражник вцепился в нее, ловко орудуя жезлом.
Подождав, пока они окажутся ближе, я небрежно переменил позу. Стражник споткнулся о вытянутую ногу и растянулся в грязи. Пока он барахтался на земле, я взял руку молодой женщины и глазами показал на узкий закоулок между клетками. Несмотря на стекавшую по щеке кровь, она улыбнулась и в мгновение ока исчезла. Я приложил все силы, чтобы помочь надсмотрщику. К тому времени, как он от меня отделался, девушка вместе с остальными была уже далеко.
Несколько стражников спустились в яму и принялись деловито собирать подношения. Они шныряли между неуклюжими морщинистыми лапами, смело лезли под хвосты, сгребая остатки раздавленных фруктов. Хуэтлакоатли все еще нервничали, и я с минуты на минуту ждал, что служителей разотрут по земле, как манго.
За моей спиной раздался тихий свист. Все четыре особи насторожились и, подняв головы словно по команде, подступили к стене. Я инстинктивно попятился и сунул руку под плащ, нащупывая рукоять меча.
— Все в порядке, — раздался голос за моей спиной. Я снова повернулся и оказался лицом к лицу со стариком в грязном плаще с тройной оторочкой из перьев, знаком среднего круга знати. Старик опирался на тяжелую резную трость.
— Это они меня почуяли. Не правда ли, красавчики?
При звуках его голоса хуэтлакоатли принялись посвистывать и шипеть. Старик доковылял до парапета и посмотрел вниз. Животные прижались к стене и продолжали тянуть головы, пока старик не перегнулся через барьер под весьма опасным углом и не почесал тростью эти острозубые рыла.
— Ну, как мы сегодня? — проворковал он. — Здоровы и счастливы?
Более мелкие пытались подпрыгнуть, чтобы дотянуться мордами до его трости.
— Великолепны, правда? — спросил он, не отрывая от них глаз. — Видите ли, я их матушка.
Он искоса взглянул на меня, очевидно, желая убедиться, что слова произвели желаемый эффект.
— Должно быть, роды были трудными, дядюшка?
Старик весело закудахтал, продолжая скрести тростью головы хуэтлакоатлей.
— Я растил их с первой минуты появления на свет, — сообщил он, выпрямляясь, к очевидному разочарованию «деток». — Был первым, кого они увидели, вылупившись из яиц. Проводил с ними ночи и дни, пока они сидели в гнезде, кормил жеваными листьями. Став постарше, они ходили за мной по пятам. О да, они мои дети.
— Вы хорошо их знаете? Я имею в виду хуэтлакоатлей.
Расплывшееся в улыбке лицо словно пошло трещинами.
— Так же, как и остальных. Я Четыре Орла, хранитель императорских животных.
— Что вы можете рассказать о хуэтлакоатлях?
— Больше, чем вам захочется знать, юноша. Вы и не поверите, на что они способны.
— Не согласитесь разделить свою мудрость со мной — за чашей пульке?
Снова эта неповторимая улыбка.
— Показывайте дорогу, молодой господин.
Продавец спиртного поставил свою тележку, разукрашенную бесчисленными портретами леди Майяхуэль, изобретательницы священного напитка, у самых ворот зверинца. Я приобрел пару тыкв, удостоился небрежного благословения, и мы вместе с Четыре Орла устроились в теньке, прислонившись к стене. Старик жадно втянул в себя спиртное, вытер рот и блаженно вздохнул.
— Чертовы идиоты, — бросил он, мотнув головой в том направлении, где еще недавно стояли нарушители порядка. — Никак им не втолкуешь, что животные не могут переварить фрукты. Верная гибель.
— Может, именно поэтому они и бросаются плодами?
— Скорее, считают, что поклоняются хуэтлакоатлям, делают приношения на алтарь их богов.
Он снова сделал добрый глоток из горлянки.
— На самом же деле обрекают на гибель бедняг, если вовремя не прийти им на помощь. Это все кутерьма вокруг новых богов, сэр… Ничего хорошего из такого не выйдет.
Я торжественно кивнул, словно услышал от старика невесть какую истину.
— Но сами хуэтлакоатли — что вы можете сказать о них?
— Ах, — фыркнул он, прикладываясь к горлянке. — Они размножаются и процветают только на Виру, как вам известно. Только там. Здесь им плохо. Как, впрочем, и любому человеку, окажись он на Виру.
— Но вон те, — осведомился я, ткнув пальцем в зверинец, — похоже, хорошо устроились?
— Только благодаря нашим заботам, — возразил старик. — На протяжении долгих веков многие поколения учились этому. Есть много разновидностей хуэтлакоатлей, и у каждой имеются свои, почти неуловимо различающиеся потребности. В том вольере живут утконосы. Он не годится для длинношеих или иглохвостых. А если попытаетесь посадить туда гигантских пожирателей мяса, они в два счета вырвутся на волю, и тогда берегитесь, посетители!
Очередной глоток из горлянки.
— Дело в том, что пожиратели мяса могут прыгать.
— А язык у них одинаковый?
Старик снова закудахтал.
— У тех, что там? Да это просто животные. Что-то вроде помеси оленя и ягуара. Только говорящие особи обладают равным человеку интеллектом.
Черт! Зря потраченное время! Целый день псу под хвост!
Раньше я никогда не думал о том, что хуэтлакоатли ничуть не глупее людей, хотя предполагал, что они больше, чем просто звери.
— Мы ничего не знали о них, пока не добрались до южных земель, — пояснил Четыре Орла. — Они огромные, мощные и странные, поэтому люди и пытаются им поклоняться.
— А тамошние жители когда-нибудь приносили в жертву хуэтлакоатлей?
— Это еще зачем? — фыркнул старик. — С какой целью? Их кровь не увеличит урожай кукурузы, смерть не поможет умилостивить наших богов. Они более древние создания — иной порядок магии, если вы верите в подобные вещи.
— Так вы никогда не слышали о случаях принесения в жертву хуэтлакоатлей?
— На этом континенте? Никогда.
— Я слышал, что в их организмах содержится сильное снадобье. Очень ценное.
Старик вскинул голову и окинул меня настороженным взглядом.
— Кто наплел вам подобную чушь? В хуэтлакоатле не содержится ничего, кроме костей, внутренностей и мышц, как в любом животном или человеке. Уж кому это знать, как не мне! Достаточно я их навидался, внутри и снаружи.
— Ничего такого, ради чего хуэтлакоатля стоило бы располосовать от горла до хвоста?
На этот раз старик проницательно усмехнулся:
— Я этого не сказал. Сначала следует приобрести знание.
Нечто вроде ясновидения?
— Знания будущего?
— Черт, да нет же! Знание хуэтлакоатлей. Каким образом они функционируют. И как именно связаны с нами.
— Так мы родственники?
— Не близкие. Они гораздо ближе к ящерицам и змеям, а особенно к крокодилам и птицам. Но да, мы имеем некоторое отношение друг к другу. Как все животные.