— И то, что я говорю с тобой об этом, означает доверие к тебе. Надеюсь, ты полностью отдаешь себе в этом отчет…
— Конечно!
— Тогда продолжим. Мы говорили об особом глазе, которым не обладает почти никто из них. — Толстяк небрежно махнул в сторону толпящихся перед пеньком, с которого опять вдохновенно ораторствовал председатель. — Почти никто из них не годится для выполнения особых заданий, требующих этого самого глаза.
— А я? Я обладаю? Про твою рожу… ой… то есть лицо… я сказала не подумав. Теперь я вижу, что в тебе есть… что ты… что у тебя…
— Сейчас не обо мне, — самодовольно отмахнулся толстяк. — Да, я думаю, ты можешь оказать ордену неоценимую помощь. Есть секретное задание как раз для тебя, никто другой, мне кажется, не справится с ним лучше тебя.
— Какое задание? — Фейри горделиво расправила плечи и собрала лоб в умные складочки.
— Есть один тип, — понизив голос, сказал толстяк. — Мы давно за ним наблюдаем. Он живет тут недалеко. Мы вышли на него благодаря священному знанию ордена. Председатель, естественно, огласил не все. Есть вещи, о которых полагается знать только высшим лицам ордена. Ну и тебе теперь тоже как специальному агенту. Священное знание говорит, что этот тип, кстати он слепой, доверенная фигура Опекунов. Он живет в нашей ложной реальности и следит за тем, чтобы не было сбоев в круге перевоплощений мира. И, конечно, ему известно очень многое об Опекунах и их секретах.
— Если он слепой, как же он следит? — удивилась она.
— Особый глаз, девочка, особый глаз, не забывай. Он вот тут, — Камил постучал пальцем по лбу над переносицей. — . Ну, понимаешь теперь, в чем будет состоять твоя задача?
— Нырнуть к нему в койку и развязать язык. — Большие груди, в доказательство готовности к выполнению задания, уперлись в толстяка. Он оценивающе посмотрел на них и даже подержал одну в руке.
— Вот именно, — подтвердил он, с внезапной задумчивостью принявшись мять в пальцах почти голую сиську. — И не просто один раз нырнуть к нему в койку, а стать его постоянной любовницей. Но тебе придется быть с ним очень осторожной. Он хитер и умен. Обмануть его трудно. Кстати, ты будешь там не одна, я буду наблюдать за тобой и в случае чего помогать.
— Как?
— Я внедрился к нему под видом слуги. Но я один не могу раскрутить его как следует. Для этого нужна, сама понимаешь, женская ласка. — Камил с сожалением отпустил ее толстомясую грудь. — Я изучил его и знаю его прихоти. Они немного странные. Позже я введу тебя в курс дела. А теперь давай вернемся к остальным. Думаю, тебе не нужно напоминать о молчании?
— Не нужно. Я не дура.
— Контактировать будешь только со мной, поняла? Конспирация и субординация. Если заговоришь об операции с председателем, он сделает вид, что ничего не знает. Но на этом твоя миссия завершится, а ты ведь не хочешь так бесславно провалить дело?
— Я же сказала — не дура я, понимаю, — едва ли не с гневным возмущением ответила Фейри.
— Хорошо. Я верю тебе, девочка.
Они вернулись к пеньку-трибуне и порознь смешались с куцей толпой рядовых письменоносцев, внимавших оратору. Председатель продолжал самозабвенно хулить Опекунов, живописать неведомую Тайну и предаваться мечтам о могуществе.
Камилу пришло в голову, что лишь он один из всех собравшихся здесь контрзаговорщиков внес ощутимый вклад в общее дело. По сути, оказал им великую услугу. Игра в подполье посреди серой скуки бесхребетного фальшивого мира казалась пленительной до чертиков.
Кстати, почему фальшивого? Милосердие хозяина позволило им безопасно перешагнуть нынешней ночью грань неистинного. Вот оно — настоящее, любуйтесь. Ищите свою Тайну.
Ой нет, не милосердие, спохватился толстяк. Гнев Божества.
Глава 5
Кубик был мрачен и растерян. Хотя, наверное, должен испытывать счастье.