Но это просто-напросто мифология, которую большинство ирчей считает всего лишь полезным суеверием. По-настоящему истинно только текущее.
Кубик с трудом впихивал в себя ортодоксию клана ирчей. Каждая часть его тела сопротивлялась этому и молила о пощаде. Но Кубик был добросовестным работником и старался не позволять себе слабостей. В конце концов краеугольные догматы были усвоены его разумом так же, как пища усваивается организмом.
Даже капля веры во что-то иное не могла просочиться внутрь него сквозь заслоны этого искусственного знания.
Страшного знания. В мире, где повсюду неслышно крадется стра…
— Сидишь?! — в комнату сквозняком ворвался растрепанный, раздерганный Раффл. Правый глаз косит сильнее, чем обычно, воротник съехал на сторону, лицо пошло красными пятнами.
— Сижу, — снуло подтвердил Кубик.
— Ничего не знаешь?!!
— Не знаю, — снова согласился он, отворачиваясь от временно буйнопомешанного приятеля, слишком несоответствующего моменту, в котором жил сейчас Кубик. Моменту прощания и трепетного переживания собственного никогда-не-существования.
— И не хочешь знать?! — остолбенел Раф.
— Что, досрочные перевыборы Первого? — безучастно спросил Кубик. — Импичмент?
— Да какой там… — взволнованно возразил Раф. — Там такое… такое… — От распирающих грудь новостей он явно растерял все слова.
Теперь Кубик заинтересовался и повернулся к приятелю вместе с креслом.
— К нам с небес спустилось Божество? — хмыкнув, предположил он.
Красные пятна на лице Рафа внезапно сделались белыми, и весь он стал похож на обмороженного.
— Так ты зна-аешь? — растерянно протянул он. — А чего прикидывался?
— Ничего я не знаю. — Кубик почему-то рассердился. — Ну говори уже.
Раф торопливо налил полный стакан воды и, захлебываясь, выпил. Упал на другое кресло, в углу.
— Уф! — сказал он и вдруг выпалил: — Оно забрало ее!
— Кто кого и куда? — опешил Кубик.
— Божество! Будь оно неладно. Ой… Как ты думаешь, если оно все-таки есть… — Раф стеснительно замялся, — оно все слышит?
— Вряд ли, — уверенно заявил Кубик. — Если слышать все подряд, свихнуться можно.
— Ага. Я тоже… так думаю. Только это было не Божество.
— Божество, которое не Божество? — озадачился Кубик. — Что-то я не улавливаю. Выпей еще воды.
Раф отмахнулся от предложения.
— Он… оно сказало, что его послало Божество. Посланник. Забрать нареченную супругу. И забрал, — закончил он удивленно, будто себе же не веря.
— А как он-оно выглядело?
— Как столб света. — Раф нервно рассмеялся. — Оно сияло так, что глазам было больно. Но я разглядел. Я закрыл глаза шарфом и смотрел сквозь него. У этого… у посланника были ноги и руки, и голова. Оно было маленькое, ниже меня ростом, и… пухлое. Как бочка с пивом. — Последнее показалось Рафу особенно забавным, и смех его из просто нервного стал явно истерическим.
Кубик встал, снова наполнил стакан, подошел к приятелю и медленно вылил воду ему на голову. Сел на место.
Раф встряхнулся по-собачьи, брызги осели на стенах.
— Вот, — сказал он. — М-да.
— А теперь все сначала, — попросил Кубик.
С начала и до конца история оказалась немного длиннее. Чуть более связной. Ничуть не более объяснимой. И гораздо менее забавной.
Обряд бракосочетания (совмещенный для простоты с процедурой отправления в эфир новой заявки-сценария) начинался как обычно. Пышно облаченные, с торжественными физиономиями, медлительные, чтобы не расплескать через край собственную важность, горлы, как всегда, священнодействовали. С подвыванием творили малопонятные заклинания, рисовали в воздухе загогулины, раскладывали на полу, в сакральном круге, деревянные палочки, невесть что означающие. В общем, ничего интересного.