И клоун озорно хихикнул.
— Между прочим, кое-какой след проявился, — Саня шел по улице вместе с Ямщиковым, но тут интригующе замолчал и даже остановился.
— Что за след? — сдался Ямщиков и задал вопрос. — Достаточно теплый?
— Тепленький. Равиль старушку глазастую разыскал в доме напротив. Говорит, под тем окошком, где кошка натоптала, какая-то женщина в траве с полчаса шарила, кланялась.
— Приметы есть?
— С приметами, Петрович, беда. Зрение бабку подвело. Только и заметила, что платье светлое. И никаких подробностей.
— А говоришь — глазастая, — упрекнул Ямщиков. — Но это уже кое-что. Поработали с местным населением?
— Работаем, — увял Саня. — Сам посмотри по сторонам — две из трех женщин в светлых платьях. Лето же.
— Лето, — подтвердил капитан и двинулся дальше. — Майки, шорты, босоножки. Сарафаны на лямках. Кошки на вольном выпасе. Вон гляди — побежала.
Белая в серых подпалинах кошка выбежала из кустов на детскую площадку и самозабвенно принялась кататься в горячей пыли, через несколько мгновений сделавшись целиком серой.
— Я предполагаю, тетке кто-то в окошко золотишко выбросил, а сам в двери вышел, — заметил Ерошин. — Если бы на выходе прихватили, отболтался бы. На руках-то нет ничего, чистый.
Ямщиков молчал, поглядывая по сторонам. Они шли знакомым двором. Все форточки на первых этажах были захлопнуты. Приучил ворюга местных жителей. Вот почему кражи стали перемещаться в соседний квартал.
Впрочем, одна форточка была распахнута настежь. И в ней прямо на рамах лежал рыжий кот, глядя на одетых в «гражданку» оперов. Глаз не сводил.
А на лавочке у соседнего подъезда скучали две знакомые дамы. Они тоже узнали оперов, заулыбались, зашевелились. Пришлось подойти, оказать уважение. Впрочем, не мешало узнать последние дворовые известия. Но ничего интересного в ближних окрестностях за последнюю неделю не случилось. Кражи прекратились, за что милиции отдельное спасибо. Хотя надо бы вора изловить, в конце-то концов.
— Надо, надо, — поддакнул Ямщиков. — А чей это кот такой вальяжный в форточке отдыхает?
— Так это слепого кот, — с готовностью пояснила тетя Даша в теплой шерстяной кофте, никакая жара не могла ее заставить расстаться с этим предметом зимней одежды. — Паралитик там слепой живет. Парень молодой, «афганец». Квартира у него была трехкомнатная, а жена развелась и разменяла ему тут «однушку». Конечно, кому нужен инвалид?
— Как же он один управляется? — удивился Ямщиков.
— Сперва тут за ним женщина одна присматривала из собеса, — присунулась товарка тети Даши. — В магазин ходила, прибиралась. А весной эта появилась, змеюка-то.
— Что за змеюка? — насторожился Ямщиков.
Глядя на него, и Ерошин тоже насторожился.
— Да явилась тут одна, — тетя Даша вернула утраченную было инициативу. — Скандалистка, со всеми во дворе переругалась. Как пойдет матюгами крыть, никакие мужики так не ругаются. Нигде не работает, прилепилась к парню. Ох, окрутит она его, квартиру на себя перепишет, а самого сдаст куда-нибудь в дом инвалидов.
— Это в наше время запросто, — согласился с ней Ерошин.
— Главное, злая, как собака, — продолжала жаловаться тетя Даша. — Я с ней тут как-то поздоровалась, по-людски хотела расспросить, как им живется на одну его пенсию. А она меня так понесла, так понесла. Тьфу!
— Ну и как им живется на одну пенсию? — закинул вопрос Ямщиков.
— А хорошо живется, я так не живу и жить не буду. Каждый день полные сумки тащит. Холодильник купила, телевизор. Видать, хорошую парню пенсию за увечье платят.
— И не работает, говорите?
— Нет, куда там! Так, стаскается куда-то на час, на другой — и с полными сумками обратно.
— Значит, парень накормлен и обстиран? — продолжал пытать Ямщиков, хотя Ерошин, похоже, уже заскучал.
— Врать не стану, — строго сказала тетя Даша, — еды всякой тянет помногу. Так ведь и спаивает его тоже. Каждый день водку несет, иной раз по две бутылки. А чтоб стирать, так за все время пару раз белье развешивала.
— Не более того, — поддакнула товарка. — Как уж она его обихаживает, не знаю, а как орет на него, иной раз и на улице слышно. Кота рыжего, вон который в окошке разлегся, и то больше любит. Каждый день на руках по двору носит, сюсюкает и пузо чешет.
Ерошин встрепенулся и многозначительно посмотрел на Ямщикова. Но капитан сохранял спокойствие и только головой качал печально.
— Вы уж примите меры к змее этой, — напутствовала их тетя Даша, видя, что милиционеры слегка заторопились.
— Примем, обязательно примем, — заверил их Ямщиков. — А пока будьте здоровы, нам с товарищем пора.
— Ну что, Петрович? — нетерпеливо спросил Ерошин, когда отошли шагов на десять.
Ямщиков покосился на кота, который ел их глазами из форточки, и, отойдя еще десяток шагов, сказал:
— Будем разрабатывать эту Змею. Чует мое сердце…
— Может, под наблюдение ее? — возбужденно зашептал Ерошин.
— Не торопись, а то спугнешь. Лучше местного участкового разыщи. Неплохо было бы сегодня вечерком наведаться в эту квартирку.
— Вот сам ее и спугнешь, — обиделся Саня, но тут же оттаял. — Думаешь, кота она для прикрытия с собой таскает?
— Может, и для прикрытия, — пожал плечами Ямщиков. — А может, в форточки его закидывает.
— Ну, это уже чудеса и тайны, — засмеялся Ерошин.
— Коты дрессировке не поддаются, — внушительно произнес капитан. — Это мне сам Корабликов, знаменитый укротитель мелких кошачьих, доходчиво разъяснил. Но, может, это такой феноменальный кот, который имеет природную тягу к золоту и деньгам. Тогда его и дрессировать не надо.
— Чудеса живой природы, — хихикнул Ерошин. — У людей точно такая тяга имеется, почти поголовная. Но чтобы звери…
Участковый, мужчина средних лет, но всего лишь старший лейтенант, оказался бывшим учителем обществоведения и истории, заочником юридического института. Все с ним ясно — получит диплом и перейдет на другую должность, более перспективную и денежную. Участок свой он знал слабовато, но в суть вопроса вник сразу.
В квартиру инвалида он и Ямщиков позвонили в семь вечера. Змея зашипела из-за дверей, но впустила. Оказалась теткой лет сорока с брезгливым, недовольным лицом. И платье на ней салатовое. Издалека сойдет за белое. А может, переоделась к вечеру.
Квартирка бедноватая, кухонька стандартная. Но холодильник действительно новый. И телевизор новый в комнате кино показывает. Слепой парень сидел в инвалидном кресле лицом к телевизору, спиной к вошедшим. Сам никак не отреагировал, но над плечом у него появилась рыжая кошачья морда. Кот внимательно глядел на Ямщикова, так что тому даже неприятно сделалось от этого почти человеческого взгляда.
— Участковый уполномоченный старший лейтенант Голубев Александр Ильич, — доложил участковый.
— Капитан Ямщиков, — представился опер, умолчав о своей принадлежности к угрозыску.
— Бывший прапорщик Константин Андреев, инвалид необъявленной войны, — глухо донеслось из кресла на колесах. — Чему обязан?
— Небольшая формальность, знакомлюсь с населением, выясняю обстановку, — пояснил участковый. — А вы у нас, гражданочка, кто будете?
— А я жена его, — с вызовом откликнулась Змея и подбоченилась, — не венчанная.
— Это я вижу, что не венчанная, — кивнул участковый. — Документики ваши можно глянуть?
— Гляди, я свой возраст не скрываю, — женщина пожала плечами.
Она полезла в шкаф и протянула паспорт. Кот смотрел из-за плеча хозяина.
— Так, — участковый раскрыл книжицу. — Морозных Анастасия Ивановна. Паспорт номер… — он неторопливо прочитал все паспортные данные, включая дату выдачи. Полистал. — А регистрации что же нет? Непорядок.
— А у нас прописка отменена Конституцией, — несколько даже кокетливо отозвалась женщина.
— Такая юридически подкованная женщина, а порядок не соблюдаете, — попенял участковый. — На какие средства живете?
— На свои.
Ямщиков заглянул в кухню, сделал пару шагов. Сзади мягко спрыгнул на пол кот и тут же очутился рядом. Резким прыжком оказался на холодильнике, уставился на опера.
— Боишься, брат, что я твой «Вискас» слопаю? — с укоризной сказал ему Ямщиков и огляделся.
На полу полиэтиленовый пакет, набитый пустыми водочными бутылками. Рядом такой же, но с пивными. В мусорном ведре под раковиной банка из-под кошачьих консервов, цветные упаковки от продуктов. На столе пачка двадцатирублевых сигарет и зажигалка не из самых дешевых. Но посуда очень неказистая, фаянсовые тарелки в желтизне и с побитыми краями. А вот электрочайник новый. И банка растворимого кофе красуется, какой Ямщиков себе позволить не может — дорого.
Он вернулся в комнату. Кот, обогнав его в два скачка, оскальзываясь когтями на гладком полу, рыжей молнией махнул на шкаф. Уставился оттуда, тараща желтые глазищи. Инвалид уже развернул свое кресло, повернулся лицом. И Ямщиков вздрогнул, даже на шаг отступил, увидев впадины на месте глаз и сведенные ожоговыми шрамами скулы.