Они даже, вопреки эдиктам курфюрста, затевали
дуэли.
Отступленияотпринятых в Кобленце норм поведения,которые позволяла
себеприезжаяпублика,становилисьвсеболеевопиющими,истарому
добряку-курфюрступришлось обратиться кцарственым племянникамс жалобой.
Непристойноеповедение,оскорбительныеманерыиразвратныепривычки
французскогодворянстваоказывают тлетворноевлияниенаегоподданных.
Старик осмелилсядаже напомнитьпринцамо том,чтоличныйпримеркуда
действеннеенаставленийипреждевсегоследуетнаводитьпорядокв
собственном доме.
Столкнувшись со стольограниченным и провинциальнымвзглядом на вещи,
племянники вскинули брови, переглянулись и заверили старика в том, что самую
упорядоченнуюжизньсовременныйпринцведеткакраз,обзаведясь
maitress-en-titre[1]. Мягкосердечный,снисходительныйархиепископнебыл
убежденвэтом,норешил не настаивать насвоем, чтобылишнийразне
расстраивать бедных изгнанников.
ГосподиндеКеркадьюи его спутники въехалив Кобленц вполдень 18
августа.Приведясебя в порядок,насколькоэтобыло возможно безсмены
платья, ипообедав, они вновь заняли меставзаляпанной грязьюкаретеи
отправились в замок, расположенный в миле от города.
Посколькуприбыли они прямо из Парижа, откуда последние десять дней не
поступилониоднойсвежейновости,то сразуполучилиаудиенциюуих
высочеств. Посетителей проводили по широкой лестнице, охраняемой офицерами в
великолепных,шитыхзолотоммундирах,потомпопросторной галерее, где
прохаживалисьоживленно беседующиепридворные, иподвели кзалу приемов.
Сопровождающий отправился объявить о гостях.
Даже теперь, когда большая часть французов выступила с армией впоход,
в зале толпилось множество придворных. Принцы настаивали на сохранении своей
чрезмернопышной свиты. Благоразумная трата средств, взятых взаймы, была не
для них. В конце концов,вспышка непокорности - это всего-навсего следствие
неосторожного обращения с огнем. Герцог Брауншвейгский, выступивший в поход,
погаситеев самое ближайшеевремя,и черньза все заплатит. Пожар и не
возникбы, будь король поэнергичнее и не такиммягкотелым. И поделомему,
бездельнику. Эмигранты в глубине души уже предали своего короля. Они хранили
верность лишьсобственным интересамисобственнойвласти,которая через
неделю-другую будет восстановлена. Герцогский манифест предрек канальям, что
их ожидает, как огненные письмена сатрапу Вавилона.
Ожидая приглашения,наши путушуственникистоялипоодальот праздной
толпы. Они составляли весьма живописную группу: худощавый, стройный Анре-Луи
с темныминезавитыми волосами,собраннымивкосицу,воливково-зеленом
верховом костюме со шпагой на боку и высоких сапогах; немолодой и коренастый
господинде Керкадьювчерномссеребромодеянии,держащийсянемного
скованно, словно отшельник, чуждый многолюдных сборищ; высокая, невозмутимая
госпожадеПлугастель вэлегантномплатье, подчеркивавшем ее неувядаемую
красоту.