Мальчишка и сундуки были подобраны им на пустынном острове, ваше судно потерпело кораблекрушение во время жестокой бури, остров погрузился в море, а уцелел только мальчишка — вот и все, что мне удалось из него выудить.
Медес не скрывал своего разочарования.
— Похоже, что все это правда, Жергу. Мы потеряли «Быстрый» и его команду, а море не захотело принять в жертву маленького писаку. Эта экспедиция, ради которой я затратил столько сил и терпения, обернулась провалом.
— Вы забываете о сундуках! До этого момента их еще никому не удалось открыть!
— Почему ты в этом так уверен?
— Их хранит нечистая сила!
— Ну тогда мы их разобьем!
Не медля, мужчины отправились в то «надежное место», которое охраняли мытари Жергу.
Медес продолжал верить в то, что Пунт наверняка существует, и эти удивительные события лишь усилили его предположения. Не означает ли волна, которая уничтожила корабль и погубила его команду, что божественная земля умеет за себя постоять и защитить свои богатства?
Учитывая, что сундуки были большие, внутри должно было помещаться целое состояние.
— Любопытно, — заметил Жергу, — сундуки больше ничем не пахнут. До этого они издавали необычайно сладостный, нежнейший аромат.
— Открой-ка их. Жергу попятился.
— Говорят, что он жгут пальцы тем, кто к ним прикасается!
— Тогда дай мне свой нож.
Закипая от бешенства, Медес всадил нож в щель между двумя досками.
— Видишь, ничего не произошло.
Немного успокоившись, Жергу продолжил взламывать сундук.
Внутри не было ничего, кроме грязи, от которой исходило зловоние.
15
Изнуряющая дневная жара сменилась божественной прохладой вечера. Жатва закончилась, напряжение спало, и работы стало поменьше, обеденные часы стали более долгими, и каждый радовался исключительному обилию урожая, чему, без сомнения, способствовало присутствие фараона. Как и правитель провинции, ее жители стали горячими сторонниками Сесостриса.
Последние отсветы дня быстро погасли, уступив место ночи с ее дивными ароматами. И звери, и люди проголодались, поэтому вокруг открытых кухонь закипела своя радостная жизнь.
Только одному Икеру, сидевшему на краю поля, было не до еды. Никто здесь и не слыхал о Черепашьем Глазе или Головорезе. Описывая мнимого стражника, который пытался его убить, Икер надеялся, что кому-нибудь он окажется знаком. Но убийца, похоже, жил не в этой провинции и, выполнив свое черное дело, куда-то ушел.
Задавать вопросы было бесполезно. Тогда юноша замкнулся в собственном мире и замолчал. Чтобы продолжить поиски, ему следовало уйти из этого района, но куда идти? Кроме того, ему нужно выплатить долг, а это потребует еще много времени.
Единственным светлым моментом в полном мраке его отчаяния был ритуал, исполненный в присутствии фараона. Никогда юноше и в голову не могло прийти, что судьба готовит ему встречу с тем, на кого, как и другие подданные, он едва смел поднять глаза.
— Если ты ничего не будешь есть, — прошептал нежный голос Маленького Цветка, — ты погибнешь.
— Ну и что?
— Ты молод, Икер, и полон достоинств! Почему бы тебе не принять свою судьбу, не убедить моего отца и не наследовать ему?
— Потому что слишком много вопросов осталось без ответа.
— Забудь их!
— Не могу.
— Ты из-за пустяков усложняешь жизнь, поверь мне!
— Ритуал, исполненный на гумне, не так-то прост.
— Это древний крестьянский обычай, не терзай себя из-за него!
— Почему же тогда фараон почтил его своим присутствием?
— Потому что он хочет заручиться поддержкой правителя нашей провинции! Как ты и сам говорил, наш царь — не какой-нибудь слабак, который согласится делить власть! Он вскоре выступит против наместников, которые решили ему не подчиняться. Но мы, мы, по крайней мере, будем в безопасности. Выброси из головы свое прошлое, Икер, и думай только о своем будущем. Вот я, например, существую; это хозяйство, эти поля дома и закрома также существуют.