— Этот процесс длится девять месяцев? Я имею в виду, в искусственной матке? — спросил Дэн.
Эви отрицательно покачала головой.
— Пять, шесть, семь месяцев: по-разному.
— Не знаю, как нам к этому относиться. Ведь она станет точным генетическим дубликатом, когда вырастет.
— Близнецы тянутся друг к другу, — сказала Эви. — Обычно, правда, они одного возраста.
— Я как-то не задумывалась над этим. — О'Хара улыбнулась, смахнув слезы с глаз. — Сестра-близнец, на тридцать шесть лет моложе меня. — Вдруг она встала. — Знаете, я действительно ужасно себя чувствую.
Дэн и Эви тут же подскочили.
— Позволь мне…
— Нет. Со мной все будет в порядке, я успокоюсь. — Она повернулась к ним спиной и быстро вышла из столовой.
Дэн и Эви посмотрели друг на друга.
— Надеюсь, так оно и будет, — сказала Эви. — Слишком много событий обрушилось на нее одновременно.
— Ты права, черт возьми, — прошептал Дэн. — На нее, на тебя, на меня и на всех нас. — Он осушил бокал с вином.
Несколько минут О'Хара провела в туалете, склонившись над унитазом, пока не убедилась, что от обеда остались одни воспоминания. Затем она ступила в гнетущую темноту агро-уровня и пошла по лабиринту ступенек и поворотов почти на ощупь, помня их расположение, потому что бывала здесь в дневное время. Тропинка вела к скамейке, стоящей у газона. Здесь можно было спокойно посидеть, окунувшись в ароматы базилика и орагано, тимьяна и майорана. Она снова и снова вдыхала воздух, пока перед глазами не поплыли круги и пятна. Затем, вспоминая здоровяка Джеффа и Новый Орлеан, она довела себя до оргазма.
Она вспомнила запах едкого сигаретного дыма и разлитого пива, себя с кларнетом в руках, мягкое прикосновение тростникового мундштука к языку, отчаянно бьющееся в груди сердце при виде толпы чернокожих мужчин и женщин, основательно напившихся, выкрикивающих какие-то ругательства на своем жаргоне. Бар Толстяка Чарли. Музыкальные переливы, пышущая жаром кухня, вкус ледяного бурбона, сливок, короткие, как пистолетные выстрелы, щелчки при ударе пальцами о струны, когда гитару брал в руки Чарли. Толпа любила все это, обожала. Да и как можно было оставаться равнодушным к перекличке ведущей мелодии с ответной импровизацией, душещипательным пассажам Тома на корнете, шутливым наигрышам Джимми на банджо, прекрасной игре Хейболла на пианино. А в перерывах между этими музыкальными сетами ей приходилось прикладывать ко рту колотый лед, потому что от судорожного напряжения при игре на кларнете ее губы синели и трескались. Она глотала соленую кровь, смешанную с потом и холодным виски, зная, что это уже больше никогда не повторится, но еще не ведая, что через четыре дня все эти люди погибнут в радиоактивном кратере Нового Орлеана, а их братская могила будет затоплена водами стремительно несущегося потока могучей реки Миссисипи.
На борту «Дома» находилось всего три человека, побывавших на Земле на той неделе — неделе, за которую земные политики превратились в неразумных тварей, вышедших из-под контроля; но она оказалась единственной, кто видел Землю и покинул ее на одном из четырех шаттлов, которые взмыли в утреннее небо Флориды непосредственно перед самым ядерным пароксизмом.
ГОД 1. 88
Глава 1
ТРУДОСБЕРЕГАЮЩЕЕ УСТРОЙСТВО
Матка представляла собой темный стеклянный цилиндр высотой около метра и диаметром в полметра, на котором значилось: «О'Хара». В комнате находилось около сотни таких цилиндров, по большей части помеченных табличками, но в основном пустых, с откинутыми крышками.
Все ее семейство, прошедшее санитарную обработку и облаченное в медицинские халаты, собралось здесь. О'Хара нервно взглянула на запястье, но часы ей пришлось оставить в санитарной комнате.