– Спешиться! – раздалась команда.
Солдаты покинули седла, ни на миг не забывая о защите. А затем двинулись вперед, обнажив клинки.
– Что ж, кому-то повезло, – прошептал Галик, опуская арбалет. Тяжелая стрела ударила чуть ниже щита, пронзая ногу, дробя кость. Возможно, этот человек уже не сможет ходить, не опираясь на палку. Зато останется жив.
Раненый рухнул, выдавив сквозь стиснутые зубы протяжный стон. Остальные бросились вперед, пользуясь тем, что арбалет разряжен. Галик метнул нож – один из солдат захрипел, выронив оружие и ухватившись за короткое лезвие, пробившее горло. И тут же зазвенела сталь…
Кольчуги давали воинам неплохую защиту от тонкого меча. И Галик совершенно не хотел сломать клинок, пытаясь разрубить кованые кольца. Цель была в другом – нанести раны, посечь ноги, смахнуть пальцы, залить глаза кровью из рассеченного лба. Вывести из боя как можно больше… Он вертелся ужом, меч со свистом рассекал воздух, нанося и отражая удары. Кинжал в левой руке нырял под щиты, бил в ноги, полосовал запястья… Первый раз чужая сталь коснулась его тела уже через пару минут, оставив тонкий, сразу же набухший кровью разрез на левом предплечье. Рана не ослабила руку… но Галик знал, что это лишь первая царапина. Скоро их станет больше.
Он медленно отступил в проход – на камнях уже корчились четверо, но лишь одному не суждено было дожить до сумерек. Остальным повезло больше – при хорошем уходе они скоро снова будут здоровыми и сильными… может, один уже не будет столь красив, другому трудно будет удержать меч тремя уцелевшими пальцами…
Меч скользнул по ноге, без труда вспарывая кожаную штанину… Галик пошатнулся, ударил в ответ – и тонкий клинок переломился, врезавшись в окованный железом край щита. Всадив противнику кинжал в живот – острое лезвие все же разорвало кольчугу, – Галик вырвал из рук падающего воина меч и метнулся назад. Новое оружие было неудобным, тяжелым и слишком длинным для боя в тесном проходе – но все же лучше, чем ничего.
Наконец его оттеснили на площадку. Теперь Галик был покрыт кровью с ног до головы – большей частью чужой, но и своей хватало. Не меньше десятка ран… ни одна не угрожала жизни, но он уже чувствовал, что начинает слабеть.
Внезапно солдаты отступили. Их осталось всего восемь, и Галик усмехнулся – он снова доказал, что воины Братства – лучшие в Эммере. Пусть кто-то с этим бы и не согласился… Индарцы кичатся своим воинским умением, светоносцы готовы это оспорить и даже кинтарийцы считают, что их мастера меча не уступят никому. Но Братство знает правду…
Меж сомкнувшими щиты имперцами проскользнула изящная женская фигура. Шелковистые темные волосы спадали до тонкой талии, тело облегала легкая кольчуга, на поясе – кинжал с позолоченной рукоятью. Длинный плащ из темно-синей шерсти, перетянутый на плече ажурной золотой фибулой, мел пыль по камням. Красивая женщина… и опасная. Галик знал ее имя. Знал и в лицо. Доводилось столкнуться.
– Леди Танжери… какими судьбами?
Она молча смотрела на окровавленного мужчину, затем в глазах мелькнула искра узнавания.
– Шерви? – Дилана улыбнулась. – Шерви Кхан… вот где встретиться довелось. Награда за твою голову за последние годы утроена, ты знаешь?
– Наслышан. – Он сплюнул кровавый комок, изогнул губы в насмешливой ухмылке. – Уж и сам подумывал, не продать ли… за такие деньги-то. Ну да ладно, чего уж там теперь. Как золото получишь, леди, брось жрецам Эмнаура монету, пусть помянут Шерви Кхана в своих молитвах. Или моряка Галика Туба, мне без разницы. Эмнаур, в великой мудрости своей, поймет, о ком речь.
– Мне награда не нужна. Я даже могу сохранить тебе жизнь, Шерви Кхан. И забуду о том, что видела тебя… на некоторое время.
– Много сулишь, леди, – оскалился Галик. – Ведь и цена высока будет, не так ли?
– Цена как цена, – пожала плечами Дилана. – Где женщина, что шла с тобой? Орденская колдунья Таша Рейвен… Ты давно ушел из Братства, Кхан, но тебя учили, что Орден – враг нам.
– Законы Братства…
– Не про тебя, согласна. Но не о Братстве подумай, о Гуране. Орден противостоит нам многие века… зачем защищать эту стерву? Скажи, где она укрылась, – получишь свободу. И жизнь. Стоит орденская сука такой цены?
Галик задумался. Умом он понимал, что леди Танжери права. Не стоит эта гордячка его жизни… Сказать? И уйти в Луд, найти капитана. Танжери душой не кривила, она и в самом деле забудет о нем. Ненадолго. Потом Братство узнает о том, что отступник Шерви Кхан пребывает в добром здравии. И охота начнется с новой силой.
Сколько еще ему удастся сбивать со следа ищеек Братства? Год, два? Он силен и умеет держать в руке меч. Но молодые братья ни в чем не уступят. А молодость и проворство им на руку будут. Скольких парней придется отправить к Эмнауру, прежде чем он проиграет схватку?
– С орденской волшебницей девочка путешествует, – протянул он, не спуская глаз с Диланы. – Что с ней будет?
– Она мне не нужна, – фыркнула Танжери. – Можешь забрать ее.
Галик молча стоял и смотрел на самую известную убийцу Гурана. Все, что говорила леди Танжери, было истиной. Инталийцы – враги… даже если с ними можно торговать. Даже если с ними, как с Хаем, можно дружить. Хай – изрядная скотина, но дружбу понимает и о чести помнит…
О чести.
Как он тогда сказал? «Я пойду с вами, леди, без моей помощи вы погибнете». А теперь получается, что леди погибнет именно благодаря его помощи. Вот ведь как выходит… Что бы сказал на это Ублар Хай? Что честь – девка продажная, за десяток золотых уступит любой просьбе? А может, капитан сказал бы что-нибудь иное? Объяснил бы, почему рисковал кораблем, командой и своей шкурой, увозя беглянку от имперской погони.
Он усмехнулся и покачал головой.
– Ничего я не скажу тебе, леди. Сможешь убить – убей.
– Ха! – Дилана даже не удивилась. – Ты всегда был дураком, Кхан. Один из лучших воинов Братства… ты мог бы стать Старшим Братом, если бы очень захотел. Не сразу… лет через двадцать. Но ты предпочел уйти. И сейчас делаешь тот же выбор, глупый и бесполезный. Видишь ли, я не солгала тебе. Отпустила бы… но раз ты принял иное решение, пусть будет по-твоему. Я все равно узнаю то, что мне нужно. А ты умрешь… но не раньше, чем расскажешь мне, куда спрятал эту суку.
Она выбросила вперед руку, крошечный камешек «пращи» сорвался с пальцев и ударил Галика прямо в лоб. Он даже не успел дернуться, чтобы уклониться или отразить магический снаряд. Все потемнело перед глазами, колени подогнулись, и он рухнул на камни.
Пришел в себя Галик оттого, что на него обрушился ледяной водопад. Бывший убийца был полностью обнажен и привязан к здоровенному камню толстой веревкой, которую не порвать, как ни старайся.
Воины обступили пленника, осматривая его тело.
– Где такой росписью обзавелся, ублюдок?
Татуировка покрывала почти все тело Галика, кроме лица – ему никогда не нравилась роспись на лбу или щеках. Даже тыльные стороны рук были испещрены сложными узорами, которые нанес ему лет десять назад сумасшедший старик, промышлявший татуировками в Кинте Северном. За работу свою старик брал немало – но и результат того стоил. То ли он сам придумывал диковинные узоры, то ли видел где – на такие вопросы мастер не отвечал. Ежели заказчик желал чего попроще – ну там, осьминога или бабу с рыбьим хвостом (а можно и без него, это кому как больше нравится), корабельный штурвал или щит с мечом – это стоило одну цену. Если требовалось что-нибудь уникальное – то и цена была другой. Галик долго перебирал пергаментные свитки, выбирая рисунки. Потом махнул рукой – делай, мол, что хочешь. Отсыпал пригоршню золота и сдуру хватанул полную кружку сонного зелья. Мужчина должен уметь вытерпеть боль… только зачем терпеть, если можно просто спать.
И мастер постарался. Галик проснулся, ощущая боль во всем теле. Но и рисунок в шесть цветов, покрывавший чуть ли не всю его кожу, на долгие годы стал предметом зависти для всех, кому довелось увидеть его. Многие желали такой же узор – но Галик делать рисунки с себя запрещал, а старик через полгода после того преставился…
– Слышь, может, как подохнет, шкурку-то с него снять? Хороший рисовальщик за такую роспись заплатит, не скупясь…
Галик ничего не ответил. Ему было безразлично, что сделают с его телом после смерти. Жрецы говорят, что приходящие в чертоги Эмнаура получают новое тело, молодое, здоровое и полное сил. Что же касается татуировки – быть может, там, в лучшем мире, он снова встретится со стариком-рисовальщиком.
– А ну, прочь! – Леди Танжери подошла к пленнику, сунула ему под нос чашу. – У тебя есть выбор. Выпьешь сам, или разожму ножом зубы и волью зелье в глотку. Так или иначе, дело будет сделано.
Галик пожал плечами – насколько позволяли веревки. Тоже верно… разожмет, вольет. Сопротивляться можно, когда есть надежда. Он не был магом, но за долгую жизнь насмотрелся всякого, а потому знал, что собирается делать эта стерва. Не вода в чарке, не вино – магический напиток. Пробовать такую гадость ему не приходилось – зато Галик видел тех, кто пробовал.