– Пусть бдит, – сказал я. – Вы тогда так вовремя к нему успели.
– Ваше высочество, ваша похвала…
– Уверен, – прервал я, – вы просто обязаны отдохнуть в своем замке, где в ваше отсутствие мудро правит ваша супруга… кстати, как она? Мне она показалась вам под стать: достаточно крупная, дородная, красивая и спокойная нравом.
Он ответил спокойно:
– Все верно, ваше высочество.
– Хотя, – сказал я, – могу предложить походя еще одно небольшое дело, даже дельце.
Он взглянул на меня исподлобья.
– Ваше высочество?
– Готовы?
– Любой ваш приказ, – ответил он. – Немедленно.
Рыцари, обступив нас полукругом, слушают почтительно, все в полном вооружении, даже в шлемах, несмотря на солнечный день, только и послабления, что забрала подняты, Клемент Фицджеральд дисциплину умеет поддерживать не только в малых отрядах.
– Хорошо, – произнес я, – тогда передайте командование заместителю… надеюсь, у вас с этим все в ажуре9
Он прогудел мрачно:
– Да, ваше высочество.
– А пообедаете в седле, мы же воины?…
– Слушаюсь, ваше высочество.
– Заодно и отдохнете вволю, – сказал я великодушно. – Минут пять вам хватит?… А обстоятельный доклад о всяких неприятностях и о том, что вам мешает танцевать, выслушаю позже.
Он поклонился.
– И минуты хватит, ваше высочество.
– Действуйте, – велел я.
Клемент отъехал к своим, мне показалось, что он сказал всего одно слово, тут же вернулся ко мне, как всегда суровый и с непроницаемым лицом все видавшего.
– Ваше высочество…
– Готовы? – спросил я. – Тогда чуточку меняем направление. Савуази подождет, по дороге нужно заглянуть еще в одно местечко. Государственная, так сказать, необходимость.
– Куда скажете, – ответил он гулким голосом.
Бобик сделал вокруг нас пару кругов и понесся
прочь крупными скачками.
– Все больше удивляюсь, – сказал я, – как это он понимает, куда хочу поехать на этот раз… гм…
Стальной отряд за нашими спинами начал отдаляться, а когда я оглянулся, они уже двигаются ровной колонной в сторону Савуази, знамена гордо реют на высоких древках, доспехи хмуро и предостерегающе поблескивают, хотя и покрытые дорожной пылью и грязью.
Солнце ущло за тучи, воздух разом стал сырым, а земля потемнела. Издали донесся собачий лай. Бобик даже не повернул на бегу в ту сторону голову, а Зайчик фыркал и просился перейти в карьер.
Мы промчались через небольшой лесок, конские копыта шумно шелестели по толстому слою прошлогодней листвы, уже коричнево-черной, над верхушками деревьев пролетела, шумно хлопая крыльями, стая гусей, и Бобик сразу насторожился, проводил их долгим взглядом, затем ринулся в ту сторону.
Клемент держится рядом, но почтительно молчит и вообще старается не отвлекать меня от важных дум ни взглядом, ни жестом.
– Знаете, дорогой герцог, – сказал я, – даже самые мелкие наши поступки бывают похожи на камешки, что вызывают лавины… весьма неожиданные и в неожиданных местах.
Он повернул голову, я поймал на себе внимательный взгляд его глубоко посаженных глаз.
– Ваше высочество?
– Однажды, – признался я, – я был здорово прижат к стене. Пришлось соврать… и вот в результате наглой и бесстыжей брехни я не только добился помощи от эльфов, но и стал вхож во дворец их королевы. Более того, вижу, как сделать так, чтобы не только что-то поиметь от эльфов, это же святое дело, но и самому в чем-то помочь от щедрот. Они постепенно отступают перед людьми и скоро вообще исчезнут.
Он вздохнул.
– Ваше высочество, это, видимо, жаль? Эльфов не знаю, ничего не могу сказать, но та эльфийка, что я ви- дел у вас, до сих пор перед глазами… Иногда так в груди щемит, что… не знаю, стихи начать складывать, что ли?
Я сказал осторожно:
– Сэр Фицджеральд, у меня есть одна странная идея. Мы сейчас ни с кем, тьфу-тьфу, не воюем, так что хорошо бы заняться расширением, углублением и возвышением, ибо да, наше дело правое, и мы победим, несмотря на.
– А каким боком это касается меня? – спросил он.
– Всеми тремя, – заверил я. - Я хотел бы вас сделать своим представителем у эльфов.
Он отшатнулся.
– Что-что?
– Временно, – успокоил я. – Ну, не своим, а представителем нашего королевства.
Он спросил кротко:
– Какого?
Я запнулся, вопрос понятен даже без ехидства, ответил с неловкостью:
– Турнедо. Как бы. Они другого просто не знают. Для них весь мир – Турнедо. Да и то не совсем, ибо Турнедо – просто мир людей.
– Ваше высочество, – проговорил он, – а… зачем?
– Я мог бы сослаться на ваше нежелание, – сказал я, – чтобы такая красивая раса вымерла. Да и свое, если честно. Но у меня сердце не такое чувствительное, к тому же я всячески культивирую и взращиваю в себе наглого и беспринципного политика, ибо только такой может вести державу к успехам. В общем, эльфы – самые лучшие в мире лучники. Они стреляют впятеро быстрее любых наших, их стрелы летят вдвое дальше и почти всегда с абсолютной точностью. Но и это еще не главное!…
Он покачал в удивлении головой.
– А что еще?
– Они удивительно чуткий народ, – сообщил я. – Видят все скрытое, им не нужны амулеты, чтобы узреть исчезников или оборотней в людском обличье. Они чуют опасность задолго до того, как приблизится…
Он сказал:
– Это делает их идеальными телохранителями!
– Вот-вот, – согласился я, – это тоже им в плюс. Потому мы должны добиться сотрудничества с ними, а для этого необходимо войти с ними в соприкосновение.
Он засмеялся.
– Простите, ваи1е высочество, но нет в мире человека более далекого от эльфов, чем я!
– Не скажите, герцог, – ответил я загадочно.
Глава 11
к счастью, Эльфийский Лес располагается от того места, где я встретил отряд Фицджеральда, в двух десятках миль, и бедному Зайчику не припшось тащиться мучительно долго, недоумевая, что это за и почему это вот.
Бобик все-таки выследил гусей, и как только те опустились то ли передохнуть, то ли просто на свое лесное озеро, он тут же, как всегда, и Клемент охнул, завидя бегущее на него черное чудище с крупным гусем в пасти.
– Принимайте, – посоветовал я. – Вы в прошлый раз взяли от него оленя? Или барсука, не помню, вот теперь уже не отстанет.
Клемент взял у осчастливленного Бобика гуся, но тот за вторым побежать не успел, мы приблизились к стене Эльфийского Леса, и почти сразу из пышной зелени кустов донесся звонкий голос:
– Стоять!… Вы вошли в чужой лес!
Я рявкнул громко:
– Обалдели? Я – конт Асгральмэль!
Тот же голос возразил:
– Мы знаем вас, конт. Но с вами человек!
– Он вдет со мной, – ответил я. – Отвечаю за него я. Полностью. И мы не пойдем в Эльфийский Город, обещаю!
– Тогда… зачем?
– У нас важная миссия, – ответил я. – Вы можете пойти с нами и проследить, чтобы мы не заходили в запретные места.
Из кустов не ответили, но теперь я увидел почти отчетливо призрачные силуэты сторожевых, что пошли перебегать от укрытия к укрытию.
Мы ехали медленно. Бобик идет рядом, поглядывает то на меня, то в сторону стражников, уверенных, что их никто не ввдит.
Клемент спросил шепотом:
– А мы ничего не нарушаем?
– Самую малость, – ответил я.
– Ох, все уже говорят о ваших малостях.
– Мы не перейдем грань, – заверил я. – Хотя…
Сердце колотится, сам знаю, что рискую, а когда деревья расступились и открылось озеро, в груди болезненно сжалось. В прошлый раз Ричэль лежала на спине на мелководье, выставив на поверхность только лицо, сиськи и колени, но сейчас там пусто.
И хотя она сказала, что здесь ее любимое место и она обожает вот здесь лежать и смотреть в небо сквозь густую листву, но нельзя ждать, что и сейчас…
– Эльфийка, – произнес Клемент совсем тихо.
– Где? – спросил я и молча ругнулся, только сейчас заметив неподвижную фигурку на том конце озера, почти незаметную на фоне толстых деревьев.
Она сидит на большом камне, опустив ноги в воду, волосы распущены, сама наклонилась и смотрит в воду.
– Ну и глаза у вас, – проворчал я, – впервые кто-то раньше меня что-то заметил.
– Вы смотрели в другую строну, – ответил он шепотом. – Это… кто?… Неужто та самая?
– Увидите, – ответил я шепотом. – Коней оставляем здесь, Бобик их посторожит. Слезайте медленно, резких движений не делайте, громко не говорите, а то у вас рев, а не эльфячий писк… Не улыбайтесь, а то подумают, что приготовились сожрать их всех или хотя бы понадкусывать.
Ричэль вскинула голову, ярко-синие глаза заставили вздрогнуть даже меня, а когда веки с длиннющими красиво загнутыми ресницами открыли это чудо полностью, я охнул и пошел к ней, чувствуя, как глупейшая улыбка раздвигает мои губы.
– Ричэль!…
Она проговорила мягким мелодичным голосом:
– Здравствуй, Астральмэль… А кто это за тобой, такой огромный, но с сердцем, как у трепетного мотылька?