Так что поначалу враг ослеп от яркого света. Затем все свои атаки и сброшенные сети сосредоточил на моей иллюзии. При этом и с той стороны пролома ринулись сонные молнии, магические стрелы и пущенные, как из пращи, таранные удары. Некоторые чуть меня в расщелину с колодцем не смели. Спасли вуаль и скорость смещения влево.
Тогда как некоторые типы с моей стороны попали под обстрел своих же подельников. Послышались возмущенные вопли, стоны, крики боли, перемежаемые громкими, но совсем не согласованными командами. Зато я быстро вычленил командиров и уничтожил двух из четырех. Неразберихи сразу стало больше.
Отсчитывая внутренне идущие секунды, я по большой дуге успел проскользнуть к краю пролома и начал массовое истребление противника с той стороны. За секунду до этого из портала появилась Мария. Полное освещение ей сразу помогло сориентироваться и в отчаянном броске накинуться на тех, кто оставался по ее правую руку. Рапира мелькала, словно росчерки молнии, убивая любого, вставшего на пути противника. Тогда как Светозарной никакие контратаки со стороны даже царапины не нанесли.
Моя подружка грамотно не входила в ближний бой, следила, чтобы под ногами раненых не оказалось и никакая сволочь не смогла бы продавить вуаль физическим воздействием рук. Иначе говоря, сама зверствовала, а к себе никого не подпускала. Хоть пособие снимай для начинающих фехтовальщиков, имеющих пояс с пятнашкой груанов.
Сообразив, что оставшихся вокруг нее Машка и сама добьет, я ринулся вперед, стараясь прорваться к лестнице наверх, тем самым перекрывая путь для побега оставшимся в живых. Потому что на ногах с моей стороны врагов оставалось очень мало. А при отсутствии выбитых мною крикунов-командиров никто не решился на отступление. Все с упорством, достойным лучшего применения, продолжали меня атаковать до тех пор, пока не пали все.
Разве что последнего шустрика сбил, когда тот пытался юркнуть в самый темный угол подвала за лестницей и где-то там спрятаться.
На весь скоротечный бой у нас ушло минуты четыре, не больше.
Еще с минуту я просто добивал слабо шевелящиеся тушки, но уже сонными эрги’сами. Все-таки вспомнил о пленных. Когда из пролома осторожно выглянула императрица, бросил ей:
– Следи тут и встречай Эмму! – А сам начал разгон в сторону лестницы.
Я вознесся наверх по крепкой, сделанной из толстых досок лестнице и с последним толчком выскочил наружу как пробка из бутылки, взлетая над люком метра на четыре. Это помогло избежать моей тушке мощнейшего залпа из десятка луков и двух аркабаллист – осадных луков, предвестников арбалета. Моей вуали только и пришлось что отразить две бронебойные стрелы. А вот если бы в меня попали два стальных стержня из аркабаллист, не знаю, как бы я сражался дальше.
Еще находясь в прыжке, начал кидать эрги’сы максимальной взрывной силы. Некогда было бить прицельно, бил по площади, намереваясь хотя бы с ног лучников свалить. Хорошо помнил, что и Светозарные смертны. Ну и не прогадал, попадало с ног большинство. И уже сам, приземлившись на ноги и начав двигаться в стиле рваного маятника, вскоре упокоил всех неприятелей. Хотя один и попытался откатиться в сторону сложенных в бухту на краю обрыва веревок. За веревку ухватиться не успел, зато беспрепятственно покатился дальше. Если я в него и не попал, то после падения с высоты в сорок метров – не выживают. Жаль. Видя, что это последний из делегации встречающих, я пытался его всего лишь усыпить.
Коротко оглядев окрестности, я бросился обратно к лестнице:
– Машка? У тебя порядок?
– Да. Жду Эмму. Твои светляки тускнеют! – И тут же, не меняя тона: – Еще раз обратишься к моему величеству подобным образом – казню! Не забывайся, плебей!
«Серьезно ее переклинило! – досадовал я, обегая еще раз лежащие тела. – И как теперь мириться? Да и стоит ли?» – потому что самого зло стало разбирать: мало ли что с человеком в иных мирах случается! Тем более до женитьбы! Понимать надо! Да и Лобный Камень Машке четко указал: «Ревновать нельзя!» Подобные распоряжения – превыше всего.
И постарался сменить тему размышлений, вспомнив, что сам действую вразрез с полученными указаниями.
Первый сюрприз, хотя и вполне ожидаемый, – враги совсем не зроаки. Хотя форма шлемов, расширенных книзу, походила на зроакскую. Лица массивные, скуластые, очень напоминающие своей строгостью и угловатостью жителей Перу. Но тут я мог ошибаться, ассоциации порой самые неожиданные возникают, когда трупы рассматриваешь.
Всего лучников и стрелков из баллист оказалось пятнадцать человек. Воины как на подбор, разве что доспехи немного диковинные. Все из квадратных пластин гибкого металла, наложенных в два слоя и в шахматном порядке. То есть слои «гуляли» между собой, придавая доспехам особую гибкость и функциональность. Да и «металл» являлся каким-то высокопрочным сплавом.
Присмотрелся и к аркабаллисте. Мощная дура оказалась! Из такой получить в упор трехкилограммовой стрелой-стержнем – сродни попаданию снаряда. Моей вуали мало не показалось бы, и далеко не факт, что я отделался бы простыми синяками. Что характерно, такого опасного метательного оружия в данном мире я до сих пор не встречал. Наши с Леней арбалеты, которыми мы перебили кучу людоедов, – не в счет. Мы их с Земли захватили.
Остальное оружие: мечи, кинжалы, луки и копья – хоть немножко, но тоже имели свои отличия. Что еще поразило, так это запасы стрел наверху и тяжелых стержней для аркабаллист. Такое впечатление, что засевший здесь отряд неизвестных собрался отбиваться от целой армии. Это подтверждали: сложенная из камней полевая кухня, три утепленные палатки, человек на восемь каждая, и несколько куч складированных плотно и накрытых брезентом продуктов. Время года здесь ближе к зиме. Она вроде и нехолодная; по рассказам поморов, даже здесь днем до десяти, восьми тепла, а ночью редко ниже нуля. Так что скорая порча запасам не грозила.
Напоследок обежал всю площадку верхней плоскости горы, посматривая вниз. Никого! Ни зроаков, ни кречи. Но и лошадей нигде не видно, что весьма озадачивало: на чем тогда прибыли чужаки? Неужели их сюда доставили караваном, а сейчас отправились в следующий рейс?
А мне ведь Камень ясно намекнул: чужаки воспользовались своим порталом. Дальность от этого места – не более десяти километров. А как выяснить, где он у них припрятан?
Значит, пора начинать допрос тех, кто выжил. И я помчался вниз. Там меня встретило недовольное женское ворчание:
– Почему так долго? В темноте сложно осматривать тела, да и Эмма пугается. И вонь здесь ужасная.
– Да, меня тошнит, – добавила принцесса.
Отвечать я не стал, хоть новый зырник подвесил и ткнул пальцем в сторону лестницы. Мол, выметайтесь! Потом стал резво стаскивать трупы в одно место, выискивая среди них тела с признаками жизни. Живых нашлось трое из двадцати восьми. Выволок эту троицу под открытое небо. Но пока освобождал их от брони, пока обыскивал, связывал, приводил в сознание, один помер.
Мои спутницы выбрались на свежий воздух и теперь не просто бродили вокруг, а собирали трофейное оружие. Пробовали луки, пытались разобраться во взводе аркабаллист. Не помощь, конечно, но хоть не мешают, и то хлеб.
Привел в сознание вначале одного. Тот оказался слишком словоохотливым, минуты три говорил, удивлял ужимками, показывал что-то мимикой и всем своим видом проявлял готовность к полному сотрудничеству. Одна беда: говорил он на ином, совершенно непонятном для меня языке. Как я ни щурился, как ни напрягал собственные извилины, ничего не понял.
Женщины тоже лишь плечами пожали в непонимании. Разве что Машка нерешительно выдала:
– Иранский напоминает. Вроде бы…
Усыпил этого, чтобы он ничего не слышал, разбудил второго пленника. Он оказался не настолько бойкий словесно, но в любом случае рвался говорить и отвечать на любые вопросы.
– Еще бы понять, что интурист хочет, – досадовал я. – Или это они так хитро избегают пыток? Мол, при всем желании не сможем выдать наши тайны. И что делать?
Моя бывшая жена нагло фыркнула и добавила:
– Тебе надо, ты и выясняй. Наша помощь завершена. Мы уходим. Отыщем коней и на восток, к тоннелю в империю Герчери.
– А как же поиск Леонида? – вырвалось у меня.
– С какой стати? Наверняка такой же развратный бабник и лгун. Иных друзей у тебя просто быть не может.
Это уже перебор! Такие слова не прощают. Поэтому я сделал каменное лицо, скрывая гневные эмоции, и бросил с кажущимся равнодушием:
– Скатертью дорожка!
А что мне еще оставалось делать? Когда моего боевого, лучшего товарища оскорбляют напраслиной? Только – в игнор! Как бы сердце при этом кровью ни обливалось. Тем более непонятными оказались следующие слова императрицы:
– И не вздумай отлынивать от своей должности атрегута коменданта! Как только управишься с делами, немедленно возвращайся в столицу империи Герчери!