Вот только расплачиваться за эту ошибку снова будет Акио.
Почти ничего не видя из-за застилающих глаза слез, она отшвырнула бесполезный лист бумаги, и, не отвечая на расспросы тануки, побрела в сторону своей комнаты.
— Мия, что случилось? Мия! Да чтоб тебя демоны покусали, глупая девчонка!
Оборотень подхватил лист бумаги, бросил на него быстрый взгляд, ковырнул ногтем, пробормотал: «Странно…», а потом уронил и бросился в погоню за девушкой.
Он догнал Мию у входа в ее покои. Требовательно дернул за край одежды, пытаясь обратить на себя внимание. Девушка повернула к нему совершенно пустое лицо.
— Ну и как это понимать, Мия-сан? Бросила напарника, ничего толком не объяснив. Взяла и пошла по своим делам!
Мия посторонилась, пропуская его внутрь, потом вошла сама. Опустилась без сил на кровать и уткнулась в подушку лицом. Даже плакать не было сил. Внутри ощущалась какая-то пустота и отчаяние.
Что она скажет Акио, если увидит его ночью?
Должен, обязан быть какой-то способ спасти его.
Тануки плюхнулся рядом и горестно вздохнул.
— Ну не убивайся ты так, Мия-сан. Подумаешь, тут не вышло. Начальник еще что-нибудь придумает. Ты же императрица? Императрица.
— Если бы ты видел его, Дайхиро. — Ее голос прозвучал устало и безжизненно. — Сёгун замучает его до смерти?
— Это ты про своего даймё? — на всякий случай уточнил оборотень. — Слушай, Мия-сан, вот как хочешь, а вытаскивать его из подземелья через смену власти — плохая идея. Проще устроить побег, а потом уже что-то доказывать. Просто Такеши Кудо тебе голову задурил. Он как огня боится гражданской войны, готов даже твоим ненаглядным пожертвовать, лишь бы ее не случилось. Вот и строит всякие сложные схемы. А я скажу, побег будет быстрее и проще.
Девушка вздрогнула всем телом, подняла на тануки расширенные глаза.
— Побег? Но как?!
Оборотень пожал плечами:
— Придумать что-то надо. Разузнать, что там с караулами в темнице. Может, стражу подкупить. С деньжатами у нас, конечно, негусто, но принцесса тебе же родственница, так? Позаимствуй у нее что-нибудь из драгоценностей, по-сестрински.
— Ты предлагаешь мне воровать у принцессы?
— Не воровать, а заимствовать! — Оборотень назидательно поднял палец. — Это совершенно разные вещи, Мия-сан. Да и принцесса сама виновата, что оставляет свои вещи без присмо… — Он внезапно осекся.
— Это не повод брать чужое, — начала Мия, но Дайхиро ее перебил:
— Тубус! Мы оставили тубус в спальне принцессы?
Девушка нахмурилась, а потом кивнула. Оборотень закатил глаза.
— О Мия-сан, где была твоя голова! Да и моя тоже! «Нельзя оставлять следов» — первая заповедь успешного заемщика. Всему-то тебя учить надо. Нет-нет! Лежи, я сам заберу!
Дайхиро бегом добрался до покоев принцессы. Пересек две комнаты, ворча и спотыкаясь в сумерках о мебель и подушки. Из наполовину раздвинутой двери в спальню падали отсветы света.
«Еще и лампу потушить забыл, ну молодец! Лучший агент Оясимской тайной службы», — мысленно укорил себя оборотень.
Зря он так сорвался за Мией. Испугался, что девочка натворит глупостей от разочарования. А в комнате между тем осталось полным-полно следов их пребывания. Ай нехорошо! Непрофессионально.
Первым делом Дайхиро прошелся по шкафам. Задвинул все наспех выдвинутые Мией ящики, собрал рассыпанные украшения, укоризненно покачивая головой, — ну кто так обыскивает? Понятно же, что, придя домой и обнаружив в вещах такой разор, хозяин поднимет крик.
Потом для верности поправил смятое одеяло на постели. Подобрал тубус и огляделся в поисках крышки.
Укатилась вон туда, в дальний угол. Под низенький чайный столик.
Оборотень плюхнулся на живот, потянулся, пытаясь нащупать убежавшую улику. Эх, далеко укатилась, так просто не достать. Можно было бы и оставить ее там, если и найдут, то не сразу. Но нехорошо. Непрофессионально.
Чтобы достать упрямую вещицу, пришлось подвинуть столик. Дайхиро, кряхтя, выпрямился и вдруг понял, что из соседней комнаты доносятся голоса. Вот тебе и профессионал! Так увлекся, что проморгал возвращение принцессы!
Он замер. Бежать поздно, прятаться тоже. Еще мгновение, и они войдут сюда!
Тануки ойкнул. И превратился в чайник.
Слова Дайхиро еще звучали в ушах. Побег… Именно его Мия задумывала с самого начала, пока Такеши Кудо не перенаправил ее мысли на план свержения власти.
Но что ей бескровный приход к власти, если любимый мужчина будет мертв или изувечен? Нет, Мия никогда не согласится заплатить эту цену!
Да, наверное, это нехорошо. Возможно, это признак негодного правителя, не умеющего мыслить в масштабах государства. Пусть так. Но тысячи жизней незнакомых людей для нее не дороже жизни одного-единственного человека. И пусть будет война, пусть власть придет в Тэйдо на острие мечей.
Лишь бы с Акио все было в порядке.
Что нужно для побега? Возможность проникнуть в темницу, освободить пленника и беспрепятственно уйти.
Возможность проникнуть…
У Мии дыхание перехватило от неожиданной идеи.
Тайные ходы! Десятки ходов, пронизывающих замок, теперь она знала их все!
Перед мысленным взором вспыхнула карта Ши-Рю. Все этажи, комнаты, кладовки, закутки и ответвления. Вот этот ход — длинный спуск вниз, начинающийся из мужских покоев в соседнем крыле…
Как все просто!
Стоило дождаться Дайхиро, но Мия испугалась, что друг станет ее отговаривать.
«Я ненадолго. На разведку», — убеждала она себя, покидая комнату.
— Вы хотите прогнать меня, госпожа? — Лицо Хитоми стало растерянным и несчастным. — Я что-то сделала не так?
— Дело не в тебе.
Тэруко ворвалась в спальню. Бросила накидку на кровать, мимоходом удивилась — как она могла забыть погасить фонарь? И зачем зажгла его перед уходом? Когда они покидали дворец, было еще светло.
Удивилась и тотчас забыла. Слишком тяжелым получился этот разговор.
— Пойми, твои братья арестованы по обвинению в шпионаже.
Лицо фрейлины вспыхнуло.
— Госпожа, это ложь! Я же говорила вам Акио не мог…
— Знаю. — Принцесса ласково обняла свою подругу за плечи. — Но я не уверена, что смогу защитить тебя от Шина, поэтому ты должна уехать. Я все устроила. Через два дня в Тэйдо прибудет господин Комацу. Он старый вассал отца. В шесть утра ты спустишься к хозяйственному входу. Кои Комацу выведет тебя из дворца и увезет в мое поместье. Ты будешь жить там и ждать меня, пока все не закончится.
Хитоми отчаянно замотала головой:
— Я не оставлю вас, госпожа! Вы же тогда будете совсем одна!
— Я справлюсь. — Принцесса гордо выпрямилась. — Я — Тэруко Ясуката, последняя из рода повелителей драконов. Шину не сладить со мной так просто! Скоро у меня будет муж… — При этой мысли она снова поникла.
Джин Хо-Ланг-И Аль Самхан, наверное, смог бы помочь ей в войне против двоюродного брата. Но он ясно дал понять, что не хочет Тэруко. Она для него досадная обуза, он и женится-то лишь из-за клятвы, данной отцу.
Ему даже безродные смески-фрейлины интереснее, чем последняя из рода Риндзин.
От этой мысли становилось так безгранично горько. Хотелось тихо выть в подушку и жалеть себя. Или взять катану и разделать в щепки тренировочный манекен в зале.
Будущий муж Тэруко молод, силен, смел и прозорлив. А еще он красив и порядочен. И он очень, очень нравится Тэруко. Так нравится, что рядом с ним сердце то замирает, то начинает колотиться со страшной силой. Когда он прикасается к ней, по коже бегут такие сладкие мурашки. И Тэруко могла бы часами смотреть, как он сражается. Или играет в го, забавно сдвинув брови. Или ведет переговоры с Шином, филигранно орудуя словами, не хуже, чем клинком.
Настоящий идеал, а не мужчина. У него только один недостаток: он совсем не любит Тэруко. Она ему даже не нравится.
Может ли что-то больнее ранить женское сердце?
Принцесса знала причину своего дурного настроения и старалась не давать ему воли. Не срываться на новенькой фрейлине, не плакать. Только тренировалась каждую свободную минуту с яростной обреченностью.
Она разговаривала с Джином теперь только в тех случаях, когда этого требовал этикет. Сухо и официально, натянув высокомерную маску, а сердце болело и ныло, словно самханец оставил в нем занозу и теперь она гноилась и нарывала.
Уязвленная гордость требовала разорвать помолвку. Бросить в лицо Джину что-нибудь презрительно-гневное, повернуться спиной и уйти. И больше никогда, никогда в жизни не разговаривать с проклятым самханским зазнайкой, для которого принцесса Риндзин недостаточно хороша.
Гордость требовала, но обстоятельства были сильнее. Всего через неделю их обвенчают. Хотят они того или нет. И глупое, трепетное, взросшее в душе принцессы против ее воли чувство радовалось будущей свадьбе.