— Если ты откроешь, я пощажу тебя и ребенка, даю слово, — устало произнес Харуки.
Ему больше не хотелось убивать.
Деревянная панель бесшумно отъехала в сторону. В тайнике Харуки увидел женщину в одеждах фрейлины. Она смотрела на синоби огромными от ужаса глазами и прижимала к себе ревущего младенца.
— Пожалуйста, господин… — прошептала женщина побелевшими губами.
И замолчала.
Харуки вздохнул. Он устал от криков, его тошнило от крови и отчаяния, которые заполнили императорский дворец.
— Успокой ребенка, — велел он, — сюда вот-вот придут.
Он отцепил с пояса флягу с водой и протянул ей. Она отшатнулась.
— Возьми, — велел синоби сквозь зубы. — Ну же! Тебе не сбежать. Единственный шанс — сидеть тихо.
Женщина покорно кивнула. Ребенок на ее руках замолк так же внезапно, как и начал плакать, словно тоже проникся словами Харуки.
Он высыпал на ладонь содержимое кошелька — жалкие десять момме — и протянул ей. Потом вспомнил о привычке Синохары таскать с собой засахаренные фрукты. Вернулся к трупу, отцепил от него пояс со всем, что было на нем — пара мелких мешочков, тубус, из тех, в которых храпят важные документы, — и тоже отдал женщине.
Туда же отправилась куртка Синохары — новая и теплая, почти не запачканная кровью.
— Спасибо, — прошептала женщина, пряча глаза, чтобы скрыть отражавшиеся в них ненависть и страх.
Харуки снова вздохнул. Нет сомнений, появись здесь сейчас верные императору войска, она первая крикнет: «Убейте его!»
— Закрывай! — велел он и направился к выходу из комнаты, откуда уже доносились голоса других заговорщиков…
— В тубусе был договор о разделе власти между кланами Синохара и Ясуката, заверенный кровью Шина. Сёгун до сих пор уверен, что я прихватил его перед уходом. Именно поэтому его люди искали меня или любого из моих выживших родичей по всем Благословенным островам. Но воинам тени не привыкать прятаться в тени.
— То есть, — после паузы уточнил Такеши Кудо, — договора у вас нет. Тогда где он?
Синоби с усмешкой поклонился в сторону Мии.
— Думаю, об этом нужно спрашивать кормилицу принцессы.
— Я не знаю, — растерянно ответила Мия. — Мама никогда не рассказывала ни о чем таком. У нас не хранилось важных бумаг. У нас вообще не было ничего ценного.
— Путь от Хигоку до Рю-Госо долог и непрост. Она могла потерять его где угодно. — Кудо задумался. — Опиши еще раз тубус.
— Деревянный, длиной в две ладони. С резьбой в виде листьев, медное навершие в форме головы ящерицы, — мгновенно отозвался синоби. — Был прикреплен к поясу застежкой.
— А что еще ценного было на поясе?
Абэ пожал плечами:
— Мешочек со сладостями, кошелек.
Кудо хлопнул себя по ляжке и рассмеялся.
— Я понял! Ну конечно же!
Мия и Харуки недоуменно переглянулись и уставились на заместителя начальника службы безопасности.
— Как, неужели не ясно? — Мужчина снисходительно улыбнулся. — Представьте себя на месте вашей кормилицы, ваше величество. Рядом солдаты, на руках младенец, нужно срочно спасаться. У нее не было возможности таскать с собой ненужные безделушки. Тубус остался в тайнике. И, судя по тому, что Ясуката до сих пор не прекратил поиски синоби, его так и не нашли.
Глава 7 ТРИНАДЦАТАЯ ФРЕЙЛИНА
Новую фрейлину принцесса невзлюбила еще до того, как в первый раз увидела.
Очередная навязанная Шином девица. И ладно бы просто девица. Но дочурка самого Такеши Кудо!
Как будто службе безопасности недостаточно шпионов среди слуг.
Бывшего начальника службы безопасности Тэруко опасалась и не любила. В прежние дни, когда Такеши Кудо отвечал за ее охрану, принцесса нередко чувствовала себя тигрицей в клетке. Каждая вылазка в зал для тренировок была сопряжена с огромным риском, а уж о путешествиях в город в мужской одежде не стоило и мечтать. Кудо был неприятно предусмотрительным, а его люди — профессиональны и неподкупны. Чтобы избавиться от них, Тэруко потребовалось почти два месяца ежедневных скандалов, жалоб и провокаций, пока не удалось убедить Шина, что охрана чересчур навязчива.
И вот теперь Тэруко должна терпеть рядом его дочку?!
— Нет! — сразу и твердо заявила принцесса. — У меня уже достаточно фрейлин, даже у покойной императрицы их никогда не было больше двенадцати.
Будь на то воля Тэруко, она бы разогнала всех бездельниц, кроме одной-двух. Ни один глава клана не отправил по доброй воле свою дочь или сестру ко двору, вокруг принцессы собрались родственницы второсортных самураев, чьей единственной доблестью была верность сёгуну. Не двор, а жалкая пародия, кучка плохо воспитанных девиц, которые не знают, чем толком себя занять.
Да и сама Тэруко с ее любовью к чисто мужским забавам плохо подходила на роль хозяйки этого курятника. Ей не нравилось рукоделие, составление икебаны или благовонных смесей и другие занятия, приличествующие благородной даме. И она терпеть не могла женские сплетни, обиды, разговоры о средствах для лица или способах привлечь внимание мужчины.
То ли дело двор эпохи Риндзин! У покойной императрицы был талант превращать даже самые обычные будничные занятия в изысканный и благородный ритуал. Мысленно Тэруко иногда сравнивала себя с покойной тетей и самокритично признавала, что если у нее и есть талант, то, скорее, талант все портить. Она не умела и не хотела развлекать гостей, поддерживать изящную беседу ни о чем, придумывать милые забавы. Ежевечерние посиделки с фрейлинами были для принцессы ненавистной обязанностью, а не развлечением.
Для души ей хватило бы одной Хитоми. Та, в отличие от прочих бесполезных куриц, готова была часами слушать рассуждения Тэруко о преимуществах разных видов стали, способах заточки клинков и отладки снабжения армии в полевых условиях.
— Тебя никто не спрашивает, — процедил сёгун в ответ на возмущение сестры. — Кудо почти десять лет верно служит нам с тобой и впервые попросил о чем-то. Вассалов нужно поощрять, Тэруко. Приблизить его дочку ко двору для тебя не стоит ничего.
— Тринадцать — несчастливое число. И она даже не законная дочь! Какая-то девка от наложницы…
Сёгун нехорошо сощурился:
— Твоя Хитоми — тоже. Может, мне ее убрать?
Принцесса побледнела. С тех пор как двоюродный брат отправил героя войны и повелителя севера в тюрьму, она боялась за подругу.
Шин — подлая тварь! Есть ли предел мерзостям, на которые он готов пойти?
Нет, двоюродную сестру он не тронет, она нужна ему, чтобы поддерживать видимость законной власти. Но вот те, кто ей дороги…
— Если заменить Хитоми на Миако, их останется двенадцать. Число счастья, — с обманчивым добродушием продолжал сёгун.
— Не надо, — глухо сказала принцесса. — Я несуеверна.
— Вот и хорошо. Потерпишь. Фрейлиной больше, фрейлиной меньше… Кудо хочет выдать дочку за кого-нибудь из самханцев, и для нас это выгодно.
Ну конечно! Кто бы сомневался, что Шином движет отнюдь не желание наградить вассала!
— Поэтому ты будешь брать ее с собой на все приемы и праздники. И если кто-то из гостей положит на нее глаз, не мешай. Поняла? Девушка прибудет завтра.
Девица действительно прибыла на следующий день, и с первого же взгляда на нее принцесса почувствовала, как ее неприязнь увеличилась десятикратно.
Дочка Кудо была совсем не похожа на отца. И она была возмутительно хороша собой.
Не просто милое свежее личико, в новенькой ощущалась порода. Благородный и нежный овал лица, чуть вздернутый носик, огромные темные глаза в обрамлении густых ресниц. И было еще что-то кроме красоты. Что-то в грациозных движениях, опущенном взгляде, улыбке. Женственное, беззащитное, привлекающее всех мужчин — от шестнадцатилетних мальчишек до глубоких стариков.
Кто бы мог подумать, что скучный и серый сухарь Кудо способен породить такую красотку?
Чувство соперничества, которое ощутила Тэруко при взгляде на новую фрейлину, не понравилось принцессе. Оно было неприятным, каким-то женским и мелочным, недостойным. Чтобы не выдать его ненароком, Тэруко улыбнулась с показным радушием.
— Старшая фрейлина, Мадока Хига, покажет, где будут твои покои. Подготовься. Сегодня вечером выезд всего двора. Будем любоваться отражением полной луны в озере и слагать хокку. Надеюсь, тебе знакомы правила стихосложения?
— Да, госпожа, — произнесла новенькая, опустив глаза. — Простите… может, в первый вечер мне лучше остаться во дворце?
Принцесса фыркнула. Неужели отец не позаботился объяснить дочурке, с какими целями он отправил ее ко двору?
Не важно. Шин велел брать девушку на все приемы, и в этом вопросе Тэруко его послушает.
— Не лучше. На вечере должны присутствовать все фрейлины. Переоденься, ты должна выглядеть безупречно. С нами будет самханское посольство, не хочу, чтобы эти варвары с материка получили повод для насмешек.