— По какому делу посещаете наш славный город, — скучающе поинтересовался стражник, больше рассматривал кошелек Ветра, чем его самого.
— В Дом Хранящих сестру везу, — вдруг соврал тот.
— А чего это с ней? — удивился "таможенник".
— Бешенство у меня, не видно что ли? — буркнула я, мечтая потоптать его ногами.
Стражник икнул, испуганно покосился на Ветра, пытаясь понять — шутят или нет, задрожал осиновым листом и пропустил нас без денег. Да здравствует девиз "Все входящие — бесплатно"! Ветер же только неодобрительно покосился на меня, но ничего не сказал. И правильно — на пути к ванне и чистой постели я готова перекусать всех имеющихся в наличии стражей порядка.
Проплутав немного по кривым, но гораздо более чистым улочкам, чем в Тиссаре, мы выбрались к широкому приземистому двухэтажному особнячку, окруженному густыми зарослями кустарника и несколькими высокими, смахивающими на кедры, деревьями. Что-то оно не слишком походило на гостиницу или постоялый двор. Ветер, не слезая, стукнул по воротам рукоятью меча, те немедленно распахнулись, явив мне образцово — показательного дворецкого. Высокий чопорный дядька, с густой седеющей шевелюрой, выправкой а-ля струна и выражением бесконечного высокомерия на лице. Увидев гостей, заметно улыбнулся и раскрыл ворота шире.
Уютный дворик, упирающийся одним концом в конюшню а другим в кухню, тишина и покой, гостеприимно распахнутые парадные двери дома и тянущийся аромат свежей выпечки произвели на меня неизгладимое впечатление.
— Господин, — дворецкий согнулся пополам, — я безмерно рад вас видеть в добром здравии.
Оглянулся на меня, прямо на лбу можно было прочесть: и, похоже, в нетвердом уме — такое притащить!
— Густав, у меня печальные новости — Дженнар убит. Не далее как четыре дня назад.
— Хранящие! — побледнел старик. — Да как же так?!
— Потом расскажу. Отведите госпожу в гостевые покои, ей необходимо отдохнуть и привести себя в порядок.
— Следуйте за мной, — склонился дворецкий.
Совершенно бессовестно бросив лошадь на Ветра, все же крепко вцепилась в свой рюкзак и гитару, поплелась по нескончаемым лестницам и коридорам. Такое ощущение, что он меня специально запутывал, чтобы дороги назад не нашла, — я это поняла, когда в третий раз прошла мимо одного и того же портрета какой-то расфуфыренной дамы с башней волос на голове. В конце концов, меня привели в просторную комнату с диваном, столиком и кучей цветастых картин на стенах. Это у них, что же — и кроватей не предусмотрено?!
Румяная хихикающая девица в строгом сером платье влетела внутрь, удостоившись неодобрительно поджатых губ дворецкого, присела в реверансе и принялась хлопотать надо мной.
Оказывается, входы в спальню и в ванную здесь прикрывали портьеры, такие же тяжелые как на огромных окнах, кстати, их я немедленно потребовала раскрыть — не люблю полумрак. Служаночка ненадолго умчалась, пока я отмокала в настоящей (!) ванной и вернулась с ворохом одежды.
— Вот, госпожа, господин сказал, что вы не взяли с собой никаких вещей, и велел принести вам кое-что из гардероба их покойной матушки.
Хорошо хоть, не любовницы или кухарки. Хотя, спасибо ему, конечно. Девушку так и подмывало спросить что-то, но она не решалась, покусывая губы и бросая косые взгляды.
— Говори уж, вижу же — хочется, — вздохнула я.
— А правда, что господина Дженнара убили и вы при этом были?
— Правда.
— Но…
— Не могла я ему ничем помочь, — вздох отозвался горечью, на глаза навернулись слезы. — Не смогла…
— Простите, госпожа, простите ради Хранящих, я совсем не хотела!..
— Оставь.
В полной тишине меня заботливо выкупали, причесали, поминутно восхищаясь пышной густой гривой, завернули в простыню и усадили на диван, предлагая выбрать наряд из присланных Ветром шмоток. Все эти расшитые кружевами и тесьмой платья были мне великоваты, все чересчур украшенные. Пытаясь казаться незаметной, не стоит расхаживать в парче. В итоге мы едва нашли простое шелковое платье с длинными рукавами и небольшим декольте. Скромное и мягкое, удивительно глубокого синего цвета. Служанка поохала, расправляя на мне складки и замерла.
— Кстати, хотела спросить — как тебя зовут?
— Фритта, госпожа, — тихо отозвалась та.
— Фритта, а у вас посыльный имеется? Такой, чтоб неприметный и шустрый?
— Конечно, госпожа.
— Можно как-нибудь раздобыть бумагу и перо? Нужно записку отнести.
Через минуту мне было доставлении и то и другое. Торопливо начертала: "прибыла в город. Алиса". И передала служанке.
— Это нужно отнести в один дом. Знаю только, что он выходит окнами на площадь с фонтаном и зданием со шпилем. Спросят от кого — сказать от Алисы. И посмотреть, что будет.
— А господин?..
— Ветру я сама скажу, не волнуйся.
— Слушаюсь, госпожа.
Дверь открылась пропуская статую по имени Густав. Статуя с явственным скрежетом поклонилась и сообщила, что ужин подан и господин ожидает в малой трапезной. Фритта ужом выскользнула за дверь. Проследовав за дворецким, удивлялась богатому убранству дома. Насколько я помнила из школьного курса "нашей" истории, такую мебель и ткани себе могли позволить довольно богатые дворяне или князья. Либо купечество. Но заморачиваться не стала — меня это не касается.
Малой трапезная была только по названию. Высокий сводчатый потолок, огромный деревянный стол, за которым свободно уместилась бы дюжина едоков, заваленный всевозможной снедью, резные кресла, гигантский камин, и опять повсюду на стенах картины… Ветер сидел во главе стола, встав при моем появлении, церемонно поклонился и усадил рядом. Сейчас, одетый в свежую белоснежную рубашку и черную безрукавку, он казался намного привлекательнее того оборванца, что залез к Дженнару в окно. Опрятный, пахнет приятно. Надо же, что с мужчиной делает ванна и приличная одежда.
— Пришла в себя? — с улыбкой поинтересовался он.
— И ушла обратно. Признавайся — ты какой-нибудь принц, тайком шатающийся по дорогам страны в поиске подвига?
Мужчина звонко расхохотался.
— Ну ты и выдумала! Из какой же дыры ты приехала, что считаешь городской дом дворцом?
— У нас все проще — удобство и комфорт, все лишнее прочь.
Улыбнулся, смахивая выступившие на глаза слезы, пододвинул мне тарелку с мясом.
— Ешь, тебе нужны силы.
— Вот спасибо за заботу. С чего бы это?
— Просто способ сказать спасибо. А что, тебе не нравится?
— Знаешь, там, где я родилась, подобное поведение мужчины не сулит ничего хорошего.
— Алиса, здесь такое, конечно, бывает, но с моей стороны тебе ничего не угрожает, — улыбнулся мягко, спокойно. — Нас с тобой ведет одна цель.
Да уж. Особенно после моих слов о принце, наверняка ведь принял меня за несчастную бродяжку. Да ну и флаг ему в руки и трамвай навстречу! Радует он меня однако. Хорошо хоть беспокоиться мне не о чем, по крайней мере, все ясно и четко.
— Господин! — в зал ворвался дворецкий. — Это только что принес какой-то мальчишка и сказал, что это ответ для госпожи.
Ветер резко встал, принимая листок бумаги из рук Густава, молча протянул мне и сел на свое место. Я торопливо развернула лист.
" Не могу пока встретиться с тобой. В Доме Хранящих тебя ждут оставленные мною деньги. Поселись в городе и никуда не уезжай. Будь осторожна. Яр"
— Дьявол!
— Плохие новости? — лениво поинтересовался мужчина.
— Не сердись. Я хотела проверить — правдиво ли мое видение. Помнишь? Ну и отправила записку по примерным ориентирам.
— И?
— В точку! Держи.
Пробежав глазами закорючки, расслабился и уже спокойнее взглянул на меня. Ага, значит письменность у нас одинаковая, или это просто я на местный язык перешла и все понимаю? Тоже интересный момент.
— И что ты собираешься делать?
— Для начала схожу к этим вашим целителям душ. А потом надо будет искать в городе человека, убившего в трактире наемника.
— Как? — снисходительная улыбка.
— Ну, у тебя же в городе связи есть? Вот и выясни, кто прибыл в город не далее как вчера утром и не позднее, чем завтра, мужчину, высокого, довольно плечистого. А потом будем сверять по голосу.
— И ты думаешь, сумеешь узнать его?! — искренне удивился Ветер.
— Видишь ли, у того, кто занимается музыкой, чуть иначе устроен слух.
Пока надолго задумавшийся мужчина равнодушно ковырялся в тарелке, я умяла довольно приличную порцию и, сыто откинувшись на стуле, потягивала из бокала вино. Сделала себе в памяти зарубку обязательно заглянуть на рынок, прикупить сменную одежду, а то совестно ходить с чужого плеча, хоть мне и оказали честь памятью матери.
— Знаешь, я удивляюсь, насколько ты другая, — вдруг проговорил он, — даже думаешь как-то не так. И ведешь себя иначе…