— Извини. Я не хотел тебя разбудить.
— Да ладно, все равно вставать пора.
Я хотела было привести себя в порядок, мужчина понимающе вышел за дверь. Продирая спутанные и все еще залитые лаком волосы, с тоской вспомнила свою огромную ванну дома. Предполагаю, что здесь ни о ваннах, ни о гигиене не слышали. Может, хоть в городе удастся помыться. Благо до него осталось немного, по заверениям Махая.
Ветер сидел за столом и уже сыто улыбался. Я же вчистую смела нехитрый свой завтрак за считанные минуты.
— Как самочувствие?
— Нормально. В путь?
— Если выдержишь, — я внимательно осмотрела его с головы до ног.
— Выдержу, — спокойный, уверенный тон.
— Я не сомневаюсь, что ты можешь, просто не хотелось бы, чтобы ты свалился в самый неподходящий момент.
— Не беспокойся, я в порядке.
Ну вот, опять бурчит. Обиделся что ли?
Увидев свою лошадь, оседланную, с притороченными к седлу сумками, с ужасом осознала, что моя несчастная попа опять подвергнется пыткам седлом. Хозяйка заботливо сунула Ветру мешок с заготовленной провизией, трактирщик, с которым я щедро расплатилась из Игоревых денег, тоже вышел проводить.
— Удачи вам, госпожа. Надумаете — всегда желанным гостем будете.
— Спасибо. За все. Мира вашему дому и процветания, — искренне откликнулась я.
— И вещи свои не теряйте больше, — хитро подмигнул напоследок хозяин.
Да уж, история с "вещами" уже анекдот. Лишь бы Ветер не узнал, а то — какой удар по его мужскому самолюбию!
Дорога слилась для меня в сплошные попытки найти относительно удобное положение в седле. В любом случае выходило, что мозолей мне не избежать. Ветер молча подстраивался под мой темп, и ползти черепашьим шагом мне было стыдно. Только к полудню, когда солнце в своем зените стало нещадно допекать мою и без того измученную тушку, спрятались в редкой тени придорожных кустов поесть, да дать отдых коням. Мужчина безропотно принес воды из ручья неподалеку, благо места ему знакомые. Порывшись в сумке, собранной заботливой хозяйкой, я нашла себе кусочек сыра, отдав остальное Ветру.
— Ты плохо выглядишь, — констатировал он, — устала?
— Немного. До города сегодня доберемся, как думаешь?
— Возможно.
Помялся, пытаясь что-то сказать, и вдруг спокойно посмотрел мне в глаза.
— Спасибо.
— За что? — я поперхнулась сыром.
— За то, что вытащила меня.
— Да брось, куда бы я делась?
— Ты могла просто оставить меня там.
— Ветер, я воспитана иначе. И хватит об этом.
Чуть отдохнув, снова заставила себя взобраться на лошадь. Мелькнула подленькая мысль, что если б меня на пикнике убили, не пришлось бы терпеть такие мучения. Мужчина по-прежнему молчаливо ехал рядом, изображая мебель, а внутренний голос ехидно подтрунивал над моими попытками изобразить умелого наездника.
Наконец, отчаявшись сохранить в относительной целости свою пятую точку, решила отвлекаться от ноющей боли, мучая вопросами спутника.
— Ветер, а откуда у тебя шрам?
— Подрался.
— Расскажешь?
— Нет.
Фу, какой вредный.
— Чего это тебя на разговоры потянуло? — подозрительно поинтересовался чуть погодя.
— Просто так.
— А если я спрошу — ответишь?
— Смотря о чем спросишь.
— Твой брат. Расскажи о нем.
— Я редко вижусь с ним, только когда он домой приезжает. Горин сказал, что известил его обо мне, и мне нужно ехать в Вассет. Знаешь, мне совсем не нравится, что я в упор не могу понять, какую роль во всем этом играю.
— Хочешь сказать, ты имеешь какое-то отношение к разборкам с Ястребом? — удивленно и настороженно.
— Не знаю. Просто странная цепочка событий вырисовывается: сначала меня пытаются убить стрелой, потом Игорь и этот город, кошачье тело, Дженнар. И все происходит очень быстро, будто кто-то не дает задуматься, осмотреться.
— Тебя хотели убить? За что?
— Из-за брата. Игорь сказал, что это были его неприятности, пустившие стрелу. До сих пор помню, как это красное оперение на ветру дрожало, — меня передернуло.
— Красное?! — Ветер резко осадил лошадь.
— Ну да. Для меня это вообще дико — там, где я живу, таким оружием лет двести не пользуются.
Я прикусила язык. Не стоит Ветру знать, что я вообще из другого мира, и оружие у нас куда убойнее лука и стрел. Но нет, не заметил вроде, принял за иронию.
— Алиса, стрелы с красным оперением принадлежат гильдии убийц. Так просто ими не пользуются. Ты уверена, что твой брат еще жив?
— Абсолютно.
— Тогда действительно странно. Приедем в Вассет, я наведу справки.
Стрела. Игорь. Дженнар. Ярослав. Если брат в этом мире, и он, скорее всего воин (другого-то ничего не умеет), попал в переделку. Игорь вроде как должен ему помочь. Но Дженнару не помог, а значит, его можно не брать в расчет. Вообще непонятно, куда он запропастился. Дженнар и Ястреб могут быть из другой оперы. Что у нас в сухом остатке? Ничего. Мало информации.
Ветер собранно и внимательно оглядывался по сторонам, и чем дальше — тем чаще. Он мучительно раздумывал над моими словами, тоже пытаясь выстроить логичную картинку. Ему проще, он в этом мире родился, легче ориентироваться.
Перед глазами потемнело, возникла какая-то просторная комната, два золоченых кресла у камина, пушистый ковер, тяжелые портьеры на огромном окне. В кресле уставший и осунувшийся Ярослав, потягивающий вино из хрустального бокала.
— Привет, — он поднял глаза, — Ты в порядке?
— Да, со мной надежный человек.
— Хорошо. Что-то произошло? Ты грустная.
Я отвернулась к окну, пытаясь спрятать набегающие на глаза едкие слезы.
— Расскажу, когда приеду.
— Где ты?
— На закате буду в Вассете.
— Встретить?
— Не совсем. Присмотри за нами. Аккуратно.
Ярослав поднялся, крутя бокал в пальцах. Я вздохнула свежий воздух из окна, с ужасом замечая, как проем заслоняет огромная тяжелая фигура. Метнувшись наперерез, успеваю только налететь на тень всем телом. Мозг запоздало удивился, что я тут и вес имею и ощущения столкновения слишком уж реальные.
— Яр!
Брат обернулся на крик.
Я валялась на земле, скорчившись и поджав к груди колени, пытаясь заглушить адскую боль в животе. Глаза застилала сплошная пелена слез, не было сил даже вздохнуть. Возле меня суетился Ветер, пытаясь разжать мне зубы и влить какую-то жидкость.
— Алиса, приди в себя! — несколько капель потекло по шее за шиворот. — Алиса!
— Яр… Он там… Только бы он успел!
— Что? Что с тобой?
С трудом усевшись, вырвала у него мех и жадно глотнула. Вино. Ой. Мужчина не переставал тормошить меня, испуганно вглядываясь в лицо.
— Все. Отпустило.
— Что это было?
— Лет, наверное, с десяти у меня случаются странные видения. Иногда словно будущее вижу, иногда с братом разговариваю. И сейчас я видела, как его хотели убить.
Ветер молчал. И правильно. Сумасшедшим нельзя противоречить.
— Но Игорь же обещал, что они не повторятся! Черт! Нужно срочно что-то придумать, иначе я с ума сойду.
— Алиса, успокойся. Видения — еще не самое плохое, что могло случиться. Будем надеяться, что твой брат все понял правильно.
— Ты думаешь?
— Уверен, — он улыбнулся, помогая мне подняться. — Ты так вопила, что он бы тебя и отсюда услышал.
Ноги дрожали и отказывались идти. Мужчина усадил меня в седло, легко вскочил верхом и направился вперед.
— Приедем в город, можно сходить в Дом Хранящих. Они посоветуют, что делать с твоими видениями.
— Дом Хранящих? Лечебница для умалишенных что ли?
— Нет, — снова тихий смех, — скорее храм, где лечат души. Не тревожься, все будет хорошо.
Все будет хорошо. Так любит меня успокаивать Ярослав. Он знает, что я поверю любому его слову, даже если он начнет лгать. Но ни разу в жизни брат не сказал мне неправды, как бы противно ни было.
— Как ты себя чувствуешь? Если немного прибавим, нормально?
— Да по мне словно стадо проскакало, и не раз. Но постараюсь дотянуть.
Смеется. А ведь когда он смеется или улыбается, шрам его совсем не портит.
Скорее бы уже город. Устала как собака, вымыться хочется, выспаться. Да еще надо придумать, как отыскать Ярослава. Если я правильно запомнила, окно той комнаты выходит на какую-то площадь с фонтаном. И зданием с острым шпилем. Значит, примерный ориентир есть, а там разберемся.
Ветер свистнул и пришпорил лошадь, вдали смутно виднелись стены. Надеюсь, это город. Подъезжая ближе, с удивлением рассматривала высоченные стены, ютящиеся тут и там домики и домишки, потянулись окультуренные садики — огородики, аккуратные заборы. У высоких ворот в будочке торчал всклокоченный мужик в начищенной до блеска кольчуге и с мечом, радостно улыбающийся навстречу всем входящим. А, ну понятно, таможня дает добро за исключительно звонкую монету.