Я в плен захватывал врагов суровых, -
Теперь я сам в плену любви, в оковах.
Смерть не настигла бы меня, когда б
В разлуке я в тенетах не ослаб.
Не ведаю, что ныне предприму.
Как мне уйти отсюда одному?
Уйти без войска, тайно, а иначе
Не будет на пути моем удачи.
Как только с войском двинусь я назад,
Проведает об этом шах Мубад,
Меж мной и Вис поставит вновь преграды, -
Не будет мне на родине отрады.
Но страшно одному в такую пору:
Снег серебром покрыл и дол и гору,
Размыты все пути в степях теперь,
И спрятались и дичь и хищный зверь.
Завьюжена, заснежена столица.
Камфарноцветный дождь шумит, струится.
Как я один отправлюсь в путь далекий
Сквозь вихрь и снег, в такой мороз жестокий?
Но если Вис враждебна, -- это хуже
Тяжелого пути и лютой стужи.
Вдруг не увижу Вис и не услышу,
Не выйдет луноликая на крышу,
Ворота предо мною не откроет,
Не исцелит меня, не успокоит!
Останусь я за дверью в день холодный,
Останусь без надежд, с душой бесплодной.
Увы, мой меч, и стрелы, и аркан!
Увы, отвага, имя, знатный сан!
Увы, мой конь и бранные доспехи!
Увы, друзья и ратные успехи!
Сложилась так судьба моя сейчас,
Что помощи я не прошу у вас.
Нет, не страшат меня мечей удары,
Мне не грозят ни шахи, ни кайсары, -
Мне страшен лик, отнявший мой покой,
Грозит мне сердце гневом и тоской.
Как это сердце я смягчу теперь?
Как я раскрою запертую дверь?
Но сердцу своему скажу: "Доколе
Ты будешь ныть и мучиться от боли?
Всех приласкать стремишься, позабавить
И лишь меня, меня в огне расплавить!
То будто я в воде, а то в огне.
Тоскую днем, не спится ночью мне.
Не для меня -- сады, опочивальни,
Ристалища не тешат дух печальный.
Я не могу по полю мчаться вскачь,
Я не могу играть с друзьями в мяч,
Я не могу сражаться ради славы,
Я не могу ценить пиры, забавы,
Я не могу собрать вельмож и знать,
Я не могу красавицам внимать.
Не песен, не сказаний древних строки, -
Я слышу день и ночь одни упреки.
В Кирмане, Хузистане, Кухистане,
В Табаристане, Рее, Хорасане, -
Я притчей во языцех стал везде,
Везде толкуют о моей беде.
Рассказы о моей злосчастной доле
Услышишь у реки, в широком поле.
В горах слагают обо мне стихи,
В степях заводят песню пастухи.
Мужчинам на базаре, женам -- дома, -
Всем повесть о любви моей знакома.
Меня посеребрила седина,
Разлукою душа омрачена, -
Я разлучен с кумиром черноглазым,
Ушли мое терпенье, сон и разум.
Я пожелтел, как золотой динар,
Я ослабел, как будто стал я стар,
Пяти шагов не пробегу, а лук
Из обессиленных роняю рук.
Я думаю, садясь на скакуна,
Что надломилась у меня спина.
Иль стал мой стан железный -- восковым,
А мой кулак гранитный -- шерстяным?
Как я, мой конь в конюшне стал старее,
А был онагра быстрого быстрее.
Я с барсами не мчусь по следу дичи,
Я с соколами не ищу добычи,
Я с юными гребцами не борюсь,
Я бражников осилить не берусь.
Ровесники мои живут, не тужат,
То скачут на конях, то с негой дружат,
Милы одним красавицы в саду,
Другие склонны к ратному труду,
Одним нужны забавы и веселье,
Другим -- домашний труд и земледелье.
А я? Я к жизни потерял охоту,
Удача никнет, погрузясь в дремоту.
Я -- с застоявшейся водой колодец,
Плутающий по лесу полководец!
Нет у меня подушки, одеяла,
Мне грубая циновка ложем стала.
То я блуждаю с дивами в пустыне,
То в камышах лежу со львом в лощине.
Я в бренном мире был разлукой мучим,
И ждет меня бесчестье в мире лучшем.
Меч подняла разлука между мной
И радостью загробной и земной.
Другим -- покой и свет, а мне -- могила:
Отверг я все, что было сердцу мило.
Пленен любовью, я попал в тюрьму.