Ты по неведенью, других не зная,
С ним сочеталась, дочь моя родная!
Искать его любви и доброты -
Что на сухом песке сажать цветы.
Неверного зачем ты приласкала?
Иль в опиуме сахар ты искала?
Но если так случилось, и всевышний
Так предсказал, -- то жалобы излишни!"
...Рамин с охоты прискакал домой,
Пронзен любовью, словно лань -- стрелой.
Он, загнанный как дичь, нахмурил брови,
Казалось, что глаза -- источник крови.
На пиршестве с поникшей головой
Сидел он -- будто бы мертвец живой.
С ним рядом -- Гуль, чьей прелести -- хвала,
Что ярче всех кумиров расцвела.
Она стройна, как тополь молодой,
Но в нем огонь, что не залить водой.
Светла, как двухнедельная луна,
Которая, как лилия, нежна.
Всех обжигают щеки чаровницы,
Как стрелы, поражают всех ресницы.
Но был Рамину лик ее не нужен,
Как мертвецу не нужен клад жемчужин.
То был не человек живой, а тело:
Жить без любви душа не захотела!
Он полагал, что никому вокруг
Не видно, что гнетет его недуг,
Страдал он, вспоминая о любимой,
И говорил себе, тоской томимый:
"Как хорошо с возлюбленной вдвоем,
О юность, на пиру сидеть твоем!
А этот пир -- уныньем напоен,
Он для меня мрачнее похорон.
Наверно, думает моя жена,
Что радости душа моя полна, -
Не знает Гуль, что втайне боль сокрыта,
Что сердце бедное мое разбито.
А Вис, наверно, думает сейчас,
Что все забыл я, с нею разлучась, -
Не знает Вис, что я горю в огне,
Что к ней любовь сильней любви к жене.
Мне кажется, что Вис я слышу речи:
"Неверный скрылся от меня далече,
С другой сейчас он делит нежный жар,
Шумит в его душе любви базар!"
Не знает Вис, что я -- пусть люди вздрогнут! -
Как завиток ее кудрей, изогнут.
Судьба, куда ведешь меня, куда?
Скажи, что мне сулишь, моя звезда?
Хочу взглянуть на тополь благовонный,
На месяц, даром речи одаренный.
Нет в мире угнетателей, ей равных,
Нет равных мне среди рабов бесправных!
Я ствол, что молнией стыда расколот,
Я сталь: меня дробит страданья молот.
Я снег: я таю от ужасных зол.
Зачем же груз тащу? Иль я осел?
Пойду и жемчуг в руднике найду:
Развею, может быть, свою беду.
Недуг мой в том, что нет со мной подруги,
Я буду с ней -- забуду о недуге.
Что за болезнь, когда ее причина
Одна лишь может исцелить Рамина!
Она -- моя болезнь, мое здоровье.
Чтоб жить, нужна мне встреча: вот условье!
Зачем вести со счастьем вечный бой?
Зачем с собой бороться и с судьбой?
Зачем от лекаря мне прятать рану?
Скрывая рану, я слабее стану!
Нет, больше с сердцем ссориться не буду,
Я тайну сердца разглашу повсюду.
В разлуке я тону, как в водоверти:
Спор с сердцем для меня -- предвестник смерти.
Пойду и ей скажу то, что скажу:
Разжалоблю, быть может, госпожу.
Но страшно мне идти с такою раной:
А вдруг умру на полпути к желанной?
Но пусть умру, -- я должен к ней идти,
Чтоб умереть на радостном пути.
В могиле на краю дороги лягу, -
Пусть знает мир, как я стремился к благу.
Присядет у моей могилы странник,
Мой прах слезами оросит изгнанник,
И, огорчен мученьями моими,
Добром несчастного помянет имя:
"Убит разлукой, здесь лежит скиталец.
Да будет принят господом страдалец!"
Всегда скиталец со скитальцем дружит,
Один другому памятником служит,
Им доля незавидная досталась,
И чувствует один к другому жалость.
Мне смерть тогда лишь принесла бы стыд,
Когда б врагом при бегстве был убит,
Но смерть из-за возлюбленной по праву
Мне принесет величие и славу.
Слонов и львов я побеждал не раз.
Я подвигами воинов потряс.
Я уничтожил недругов немало,
И мощь моя леса дружин ломала.
Судьба склонялась пред моим копьем,
А небосвод был под моим конем.
Что я творил с врагом, влеком войной,
Сейчас разлука делает со мной.