– Все мертвы, вы проверяли?
– Ага. Не дышат. И кровь всюду. – следопыт шмыгнул простуженным носом: – Я старика одного ножом потыкал – мертвее не бывает.
– Собакам собачья смерть! – оскалился князь: – Вперед! Нас ждут еще живые враги!
* * *Шаман Кань пошевелился и открыл один глаз. Тихо. Никого. Никого, если не считать лежавших повсюду тел соплеменников, обильно политых кровью. Кровью из жил Морьи, самой старой женщины племени. «Я пожила уже, и пусть кровь моя даст жизнь детям нашим!», – просто сказал старуха и сама взрезала себе запястье костяным женским ножом.
Сын Орыга придумал все толково – женщины, дети, старики по одному пили из источника и засыпали, а шаман растаскивал неподвижные тела, рвал одежду и поливал кровью, делая так, словно бы людей убили. Белокожие должны были обмануться. Должны – и обманулись…
Те двое, что пришли проверить мертвых, все же сделали черное дело – ножами истыкали Гырьеза, проверяя, мертв он или нет. И старик умер, умер во сне, так и не пошевелившись. Дух Справедливости сказал свое слово – за обман, который сотворил Гырьез много лет назад, поплатился он кровью…
А остальные… Им было суждено жить, и шаман будил Людей ночи, улыбался детям, ободряюще хлопал по плечам стариков, и торопил, торопил, торопил соплеменников.
Лейка, тот самый долговязый охотник, что много-много лет назад пришел в это место вместе с Гырьезом, дого ничего не мог понять, обалдело хлопая глазами, но пророчица Вэжане хлопнула его по лбу бараньей лопаткой, что всегда носила с собой, и сказала:
– Ты один мужчина среди нас! Разговоры потом, а сейчас нам нужна твоя сила и смелость!
И Лейка понял – беда. Он поудобнее перехватил копье и полез вверх по скале – сторожить.
Вскоре племя уже уходило прочь от источника, уходила в заповедные Бесконечные пещеры, туда, где их никто никогда не найдет.
Стоя над двумя кучами камней, возвышающимися над телами Гырьеза и старой Морьи, что отдала свою кровь, чтобы жило племя, шаман Кань воздел посох и сказал:
– Мы еще вернемся на земли Белокожих! Мы еще отомстим, и да помогут над Духи Предков!
* * *Дружинники князя и ополчение из свободных людей Пригорья нагнали нелюдей к концу второго дня. Все произошло так, как и говорил следопыт – степняки перебили большую часть одетых в лохмотья и прикрывавшихся изрубленными щитами нелюдей из своих длинных луков, а оставшихся дорубили дружинники во главе с князем, потеряв при этом всего двоих – неслыханная удача в сече с дикими горцами…
Одного нелюдя, израненного, с залитым кровью лицом, удалось взять живым. Дружинники подтащили его и бросили к ногам князя.
– Вот и конец кровавым мрачникам! – удовлетворенно усмехнулся князь, вытаскивая кинжал. И словно в ответ на его слова, где-то в вышине, между скал злобно проклекотал что-то орел.
– Эй, вы, говорят, понимаете язык птиц и зверей. – князь пнул пленника носком забрызганного кровью сапога: – Что он сказал?
– Он… сказал… «Конец… И вновь начало!» – прохрипел в ответ Пэла, отворачивая лицо от ненавистных Белокожих.
Князь помрачнел, нагнулся и резким движением перерезал лежавшему горло:
– Не будет никакого начала! И довольно! Хэй, люди! Мы возвращаемся!
Князь не знал, что орлы никогда не лгут…
© Сергей Волков