Она досконально изучила голливудские штампы секретарши и изо всех сил старается соответствовать этому стандарту. В общем, это тот самый случай, когда плохая актриса подражает хорошей, которая, в свою очередь, делает все возможное, чтобы воплотить тот образ секретарши, что возник у голливудского режиссера. Так что я в конце концов просто устал от всего этого.
В этот момент вошла Делла Стрит и доложила:
- Мисс Фолкнер уже ждет нас.
- Что ж, поехали, - сказал Мейсон, вставая.
Глава 7
Стефани Фолкнер открыла дверь, впуская гостей.
- Хэлло, мистер Мейсон, хэлло, мисс Стрит! О, Гомер!
- Да вот, я тоже навязался, Стефани. Она протянула ему обе руки.
- Поздравляю! Вы уже видели ее?
- Нет еще. Я ведь только что вернулся из Лас-Вегаса. Полно дел.
- Вы полюбите ее, Гомер. Мы вместе работали в Лас-Вегасе. Она милочка... Да что же вы стоите! Проходите.
Она провела их в уютную комнату.
- Что-нибудь выпьете?
- Нет, спасибо, - ответил Гарвин. - Мы по делу.
- О! - По ее лицу пробежала тень.
- Хочу вам все объяснить с самого начала, Стефани. Это касается вашего отца. Будет лучше, если вы сразу все узнаете.
- Я слушаю.
- Как я уже говорил, по делам я очутился в Лас-Вегасе.
- Понятно.
- Я не располагаю - пока не располагаю - достаточно вескими уликами, чтобы обращаться в полицию, однако вашего отца убил не кто иной, как Джордж Кассельман.
- Понятно, - повторила Стефани. - Ее лицо стало каменным, но она тут же взяла себя в руки. - Жаль, что я не знала об этом раньше.
- А теперь о деле. Я ведь приобрел акции этой корпорации в надежде, что вы войдете в нашу семью. Мне хотелось помочь вам. Теперь нет никакого смысла оставлять все как есть. Мотель мал и нерентабелен, а синдикату он нужен для того, чтобы на его месте выстроить новое большое здание, которое приносило бы большой доход. Так что самое время избавиться от мотеля.
- Да, - согласилась она. - Мне тоже так кажется. Пора продать его и пустить здесь корни.
- Думаю, - продолжал Гарвин, - что Кассельман настоящий проходимец. Очень сомневаюсь, чтобы он действительно представлял этот синдикат. По-моему, он действует на свой страх и риск, и как владельца этой собственности его очень устроил бы синдикат. Так вот, я хочу сам обратиться к синдикату и узнать, что они максимально могут предложить, а для этого я должен четко знать, сколько вы хотите получить за свои акции.
- Кассельман предложил мне тридцать тысяч, и я, конечно, соглашусь, если мне не предложат ничего лучшего, хотя, как мне кажется, это не настоящая цена.
- Какая сумма вас устроит?
- Любая больше этой.
- Отлично. Выдайте, пожалуйста, мне доверенность на десять дней на право продать их за восемьдесят тысяч. Все, что я получу сверху, делим пополам. Я предложу синдикату одновременно свои акции на тех же условиях.
- Справедливо. Только вам не удастся выручить восемьдесят тысяч за мои акции.
- У вас найдется машинка, Стефани? Она кивнула.
- Тогда давайте немедленно составим нужный документ. Мейсон, ты продиктуешь, а мы подпишем его.
- Можно сделать это у меня завтра утром, - предложил Мейсон.
- Я хотел бы все утрясти сегодня вечером.
- О'кей, - согласился Мейсон и сделал знак рукой Делле Стрит.
Стефани Фолкнер достала бумагу с копиркой. Делла села за машинку и под диктовку Мейсона отпечатала краткое соглашение. Закончив, она вынула готовый документ из машинки, протянула один экземпляр Стефани Фолкнер другой Гарвину и третий Мейсону.
- Порядок? - спросил Гарвин у Стефани, когда она кончила читать.
- Порядок.
- Тогда подписываем.
Все поставили свои подписи.
- Итак, - подытожил Мейсон, - на сегодня вроде бы все. Ты утром позвонишь мне, Гомер?
- Вероятно.
- А вас, мисс Фолкнер, можно найти здесь?
- Разумеется, если я понадоблюсь.
Гарвин не торопился уходить.
Делла Стрит бросила на Перри Мейсона многозначительный взгляд.