У его дочерей были каникулы, и они провели это время вместе. Дальше – больше. Джон огорошил Фиону сообщением о том, что собирается поехать с Хилари и Кортни на ранчо в Монтану, туда, где они всегда проводили лето, когда была жива Энн. Они поедут туда как раз на то время, когда Фиона будет в Париже на показах от кутюр.
– Я думала, ты полетишь со мной, – Фиона была расстроена и разочарована. И встревожена.
– Мне надо провести время с детьми. Надеюсь, ты понимаешь, – спокойно сказал Джон.
Затем он сказал то, от чего сердце Фионы чуть не разорвалось.
– У нас ничего не выходит, Фиона. Мы привыкли к слишком разному образу жизни. Вокруг тебя все время хаос и суета. Фотографы, принимающие наркотики и развлекающиеся с проститутками в твоем доме, – это ведь только вершина айсберга, – строго сказал Джон.
Очевидно, именно это стало для него последней каплей, переполнившей чашу терпения. Ведь до этого был еще злосчастный обед с Мэдисонами. Все это казалось Фионе совершенно неважным и второстепенным, но Джон, видимо, думал иначе.
– Это несправедливо, – попыталась защититься Фиона. – Такое случилось только один раз.
– Такого вообще не должно случаться в жизни нормальных людей, – отрезал Джон. – А что, если бы в доме были мои дочери? Что, если бы они вошли в гостиную в тот самый момент, когда этот извращенец катался по полу со своими девками?
– Если бы в доме были твои дочери, я бы не позволила фотографу остановиться у меня. Этот тип – один из самых важных фотографов, с которыми работает наш журнал. Я просто пыталась спасти фотосессию. К твоему сведению, у меня в журнале тоже были проблемы, когда он разорвал контракт и улетел в Париж.
Спасти съемки ей все равно не удалось. А теперь она теряла из‑за этого и Джона.
– Есть еще Джамал, – не унимался Джон. – Он – отличный парень. Но и его я не хотел бы видеть рядом со своими дочерьми. В твоей жизни слишком много странных персонажей, Фиона. И тебе это нравится. Они – часть твоего мира. Но я просто не могу жить в этом сумасшедшем доме. Я никогда не знаю, кого застану в своей гостиной, вернувшись вечером домой. Зато точно знаю, кого не застану. Тебя, Фиона. Я редко видел тебя с тех пор, как мы поженились.
Джон начинал подозревать, что Фиона ездит во все эти бесконечные поездки специально, поскольку избегает его.
– Но у меня столько дел на работе, – с несчастным видом оправдывалась Фиона.
– Дела и у меня в агентстве. И проблем не меньше, чем у тебя. Но я не давал им разрушить наши отношения.
– Еще как давал! Но не стоит спорить. Это было тяжелое время для нас обоих.
– Тяжелее, чем ты думаешь, – не уступал Джон. – У меня в твоем доме даже не было места, чтобы развесить свои костюмы.
– Я освобожу для тебя шкаф, обещаю. Мы можем, если хочешь, купить дом побольше. Мой, похоже, тесен для двоих…
И тем более для четверых, если его дочери действительно решат останавливаться у них. Хотя лучше бы они не делали этого.
– В твоей жизни нет места для другого. А если оно есть, это место, то оно для меня слишком странное.
– Если ты хотел связать свою жизнь с домашней наседкой, то зачем женился на мне? – из глаз Фионы брызнули слезы.
Потому что я люблю тебя. Я любил тебя тогда. И люблю сейчас. Но я не могу жить с тобой. И было бы несправедливо требовать, чтобы ты изменила ради меня свою жизнь. Ты ведь хочешь жить именно так. Я напрасно уговорил тебя стать моей женой. Теперь я вижу, почему все эти годы ты предпочитала оставаться свободной. Ты знала, что делала. А я – нет. Я наивно надеялся, что смогу стать частью твоего мира.