Естественно, нам ничего об этом неизвестно, но, к сожалению, Его Надменность сделал вывод, что мы общаемся с существами из загробного мира!
— Он подошел ближе, понизил голос. — Чушь несусветная, но мы должны сделать вид, что безоговорочно в нее верим. Проследите, чтобы дипломаты занялись поисками этого мифического черта, а я тем временем попытаюсь умиротворить Его Надменность.
— Слушаюсь, господин посол. Но… что будет, если мы его найдем?
— В этом случае вы окажетесь куда большим идиотом, чем я предполагал! — Петлякат изобразил на лице соответствующую улыбку и поспешил вернуться к Папе.
— Ретиф, вы идите туда, — Магнан махнул рукой в сторону фасада дворца,
— а я посмотрю в кустах. И не вздумайте кого-нибудь найти. Не хватало еще, чтобы вы обнаружили какое-нибудь чудовище, подобное тому, что напало на нас в… — Магнан вздрогнул, ошарашенно посмотрел на своего собеседника. — Великий боже! Как вы думаете…
— Нет, — твердо сказал Ретиф. — Я считаю, сейчас речь идет о драконе величиной как минимум с дом.
— И все же… мне, наверное, следует рассказать обо всем господину послу…
— Чтобы подтвердить подозрения Папы? Вы храбрый человек, мистер Магнан. Не возражаете, если я пойду послушаю, чем это кончится?
— С другой стороны, — торопливо сказал Магнан, — в настоящее время господин посол очень занят. Не стоит отвлекать его по пустякам. — Он отошел от фонтана и, стараясь оставаться в поле зрения Папы, начал усердно заглядывать под все кусты.
Ретиф вернулся к столу, у которого теперь никого не было, кроме официанта; собирающего мятые салфетки в большой бумажный пакет. Тихонько свистнув, Ретиф подождал, пока официант поднимет голову, и бросил ему одну из тарелок. Хуг выронил пакет и поймал тарелку в воздухе.
— А вот еще. — Ретиф сгреб со стола и протянул официанту четыре блюдца, три пустых бокала и несколько недоеденных бутербродов с сыром. — Держите скорее и займите место в свите Папы. Он ходит по саду, оставляя за собой ободки от блюдец, разрисованные цветочками, — наверное, они пришлись ему не по вкусу.
— Дебе не нравидзя, гаг я рабодаю? — свирепо спросил хуг. Ретиф взял со стола ложку, уронил ее, незаметно подпихнул ногой под скатерть, свисающую до земли.
— Вы прекрасно работаете, — успокоил Ретиф официанта и, нагнувшись за ложкой, увидел два красных глаза на тонких трубочках. — Полезай в пакет, — прошептал он, почти не разжимая губ.
— З гем ды разговариваешь? — Хуг быстро наклонился, посмотрел под стол. Бумажный пакет зашуршал: спизм успел юркнуть в него и теперь устраивался поудобнее.
— Молюсь Богу-Ложке, — небрежно ответил Ретиф. — Уронить ложку — дурная примета.
— Да? — Хуг прислонился к столу, достал из кармана жеваную зубочистку, начал ковырять ею в стальных зубах. — Взе иноздранцы — зумазшедшие. Гаждый дураг знаед, чдо уронидь ложгу — хорошая бримеда, а вилгу — дурная.
— У нас на Земле считается, что упасть с десятого этажа — к смерти, — рассеянно сказал Ретиф, глядя на приближающихся папских стражников. Один из них подошел к столу, бросил на Ретифа подозрительный взгляд, наклонился, поднял скатерть, затем потянулся к бумажному пакету. — Не хотите ли выпить? — быстро спросил Ретиф и, зачерпнув чашкой густой красный пунш, шагнул к стражнику, поскользнулся. Струя липкой жидкости ударила в застежку капюшона на шее, потекла по нагруднику кирасы, оставляя на ней причудливые узоры. Официант схватил со стола поднос и попятился. Стражник выпрямился, задыхаясь от возмущения.
— Идиод! Дубина здоерозовая! — воскликнул он.
— Чдо дагое? — взревел громовой голос. — Разбитие збирдных набидков во время изболнения злужебных обязанноздей? — Папа отпихнул Ретифа, остановился перед опустившим голову стражником.