– Герцогиня улыбнулась, снова беря бразды правления в свои крепкие руки. – В конце концов, можно устроить венчание обеих пар.
– Нет, я не хочу, – возразила Виола и посмотрела на Констанс. – Нет смысла так торопить события. Главное для нас – получше узнать друг друга, разве не так?
– Ты живешь с нами по соседству всю свою жизнь, – заметил Диши. – Что еще ты хочешь о нас узнать? Ты знаешь о нас больше, чем кто-либо другой, кроме, разумеется, членов семьи. По сути, ты знаешь о нас даже больше, чем мы сами.
– Прости, дорогая Виола. – Герцогиня с силой воткнула в мясное филе вилку. – Но я по-прежнему герцогиня.
– Разумеется, ваша светлость, – улыбнулась Виола. – Для меня вы всегда будете герцогиней.
– Мисс Ллойд, – повернулась герцогиня к Констанс. – А вы что скажете?
– Я…
– Почему вы так нетерпеливы, мама? Диши и я сами разберемся в этом. Зачем так грубо обращаться с Констанс? И с Виолой тоже? – Филип отодвинул от себя тарелку с такой силой, что она ударилась о бокал и от толчка он упал, залив вином скатерть.
– Филип! – возвысила голос герцогиня. – Ты ужасно несправедлив и груб.
– Я не согласен с вами, мама, и боюсь, что в создавшейся ситуации я совсем не груб. Диши, почему ты позволяешь так унижать себя? Мать всю жизнь помыкала нами. Неужели тебе не надоели ее игры?
– Прекрати! – Герцогиня изо всех сил хлопнула ладонью по столу. – Я прощаю тебе это, Филип.
Воцарилась мертвая тишина. Никто даже не шелохнулся.
– Я тебе сказала, что прощаю тебя.
– Спасибо, мама, но я тебя об этом не просил. – Филип потянулся за кларетом и наполнил доверху бокал, уже далеко не первый за вечер.
Герцогиня гневно взирала на младшего сына.
– Уходи, пока я…
– Пока ты что, мама? Пока не положишь меня на колено и не отшлепаешь? Отправишь спать, лишив сладкого?
– Пока я не выгнала тебя из дома! – Произнося эти слова, герцогиня побагровела от гнева.
– Тогда сделай это, мама.
– Филип, – попробовал остановить брата виконт Кавендиш.
– А ты не вмешивайся, – резко сказал Филип и ткнул в брата пальцем. – Мне тридцать четыре года, я член парламента. Мне надоело все это, до смерти надоело!
Констанс почувствовала внезапную гордость за Филипа, какую испытала бы, если бы младший брат вдруг влез на высокое дерево. Или ту, что испытывала за своего первого жениха Уэйда, когда он ушел в армию.
– Что тебе надоело, Филип? – неожиданно ласково спросила она, с удивлением слушая свой голос.
Он повернулся к ней, и лицо его разгладилось.
– Надоело, что меня так используют, что я не могу делать того, что хочу, не могу сделать приятное другим, а все только вам, мама. – Он бросил короткий взгляд на мать, а потом снова посмотрел на Констанс, и лишь потом глаза его остановились на Виоле. – Я выскажу все. Это была идея моей матери – найти мне невесту до выборов. И я, как всегда, согласился с ней.
– Филип, не время и не место говорить сейчас об этом, – попытался остановить его Кавендиш.
– Напротив, именно сейчас время и место все сказать.
– Вот видите, – с удовлетворением промолвила герцогиня, – ты сказал все, что хотел, Филип, и произвел на всех должное впечатление. Пожалуйста, перестань горбиться, сиди прямо. Закончим наш ужин в мирной обстановке. Я видела в «Дворцовом вестнике»…
– У меня не было таких намерений, – промолвил Филип, наклоняясь над тарелкой. – Я был раздраженным и обидчивым, поэтому прошу прежде всего вас, Констанс, извинить меня. Я не относился к вам как к личности, я обращался с вами как с помехой, препятствием, которое мешало каким-то моим планам, а вот каким, я и сам не знал. Я вел себя дурно. Я должен извиниться перед всеми, но это извинение ознаменует начало моей новой жизни без лжи, жизни по правде.
– Филип, – предупреждающе промолвила герцогиня.