Кажется, она собирается подарить ему первенца. Это будет мальчик. Американские женщины рожают только мальчиков, да благословит их Бог. Во всяком случае, так считает моя мама.
Джозеф глубоко вздохнул и покачал головой. Непохожий на своего бледного, элегантного друга-аристократа, Джозеф был загорелым от постоянного пребывания на открытом воздухе. Если Филип холил свои бакенбарды песочного цвета, то лицо Джозефа было гладко выбрито, что делало его шрам на левой щеке особенно заметным. Филип явно не одобрял этого.
Джозеф брился не вопреки моде, а лишь потому, что его беспокойный образ жизни и постоянные разъезды лишали его всякой возможности отращивать и холить бакенбарды, да и интереса к этому не было. Джозеф Смит с золотисто-каштановой, излишне длинной копной волос, слишком загорелый и мускулистый, чтобы казаться элегантным, совершенно не собирался приспосабливаться к вкусам завсегдатаев Карлтон-клуба.
Но он был его членом. Его богатство сделало его более чем желанным членом большинства клубов, как и желанным гостем на любых светских сборищах. Немало молодых леди не побоялись бы признаться в том, что они находят его неотразимым, мужественным, чуть диковатым. Такой приятный контраст с изысканными денди.
– Филип, я тебя спросил о твоей невесте, а не о жене Рендольфа. Как ее зовут?
– О! Констанс. Да, так ее зовут. Она сирота, насколько мне известно. Ее семья, мне говорили, была когда-то богатой. Да, ее зовут Констанс Ллойд.
– Значит, она с восточного побережья Америки. Откуда именно?
– Что ты имеешь в виду? Откуда? Джозеф, твое пристрастие к деталям наводит скуку.
– Если я должен провести с этой женщиной в экипаже много часов, я должен знать о ней как можно больше. Прежде всего откуда она? Ты можешь вспомнить? Из штата Мэн или Нью-Джерси?
– Не помню, черт побери! Ты же знаешь, что я не был в Америке, Джозеф! Подожди-подожди. Кажется, штат Виргиния. Да, она из Виргинии. Или из Южной Каролины?
– Конфедератка, – промолвил Джозеф. – Это интересно. – Он улыбнулся своему другу. – Итак, она украла твое сердце. Влюблен с первого взгляда?
– Видишь ли… э-э…
– Перестань увиливать от ответа, со мной это не пройдет. Я слишком хорошо тебя знаю. Почему такой завидный жених, как лорд Гастингс, женится на бедной сироте, конфедератке, бывшей гувернантке? Весьма забавно, полагаю. А ну-ка расскажи!
– Черт! Ну ладно. Потому что никто другой не хочет идти за меня.
Джозеф менее всего ожидал услышать это от своего друга, поэтому от удивления у него перехватило дыхание и он поперхнулся глотком виски и брызнул прямо в лицо Филипу.
– Только не на мои бакенбарды! Я сегодня подстриг и попудрил их! – отшатнулся Филип, аккуратно вытирая бакенбарды носовым платком.
– Прости, Филип. Что ты хочешь сказать этим своим «никто не хочет идти за меня»? Вытри слева, там осталось еще немного виски.
Филип в гневе уставился на него, увидев на его загорелом лице насмешку.
– Из-за моего отца, черт бы его побрал! Теперь от меня будет разить, как от бочки со спиртом!
– Не бойся. Это никого не удивит. Почему ты винишь своего отца?
– Ты прекрасно знаешь, как; впрочем, и все остальные тоже, что мой отец чудаковат. Ты попал и на мой галстук. Он тоже влажный…
– Успокойся, как всегда, у тебя безукоризненный вид. Да, твой отец считается человеком со странностями. Но вместе с тем он один из самых богатых аристократов Англии. А это что-то да значит.
– Да, конечно. Ты и твои советы по удачным вложениям принесли нам больше, чем наши земли. Химические краски, не так ли? Кто мог подумать, что искусственная краска индиго спасет нас от, казалось бы, неминуемой катастрофы. Но черт побери, Смит, он тратит свои деньги на то, что роет траншеи в поместье.