— Я бы назвала службой на благо общества то, что ты рисковал жизнью ради своей страны, — возразила она.
— Спасибо. Однако я имею в виду, что бабушка решила сократить круг своих обязанностей. Ей нужен преемник.
Виктория крепко обняла его.
— Благодарю тебя, — растроганно проговорила она.
— Все отдам ради тебя, — прошептал он так тихо, что Виктория едва его услышала.
«И я все отдам ради тебя», — мысленно повторила она. Со всей силой и никогда ранее не испытанной страстью она хотела, чтобы поскорее началась та жизнь, о которой он только что намекнул.
Виктория разжала руки и отступила назад.
— Если не возражаешь, — медленно начала она, пытаясь подобрать слова так, чтобы он ничего не заподозрил, — я собираюсь на ленч с Люси и Маргарет, пока ты занимаешься перестановкой. Не хочу быть раздавленной моим новым столом.
Синклер засмеялся.
— Не возражаю. Мне все равно нужно кое-что сделать сегодня днем. — Он наклонился и поцеловал ее. — Я должен пригласить на наш обед нескольких джентльменов.
Виктория заторопилась наверх, чтобы надеть свое зеленое платье для визитов. Зеленый был любимым цветом Марли. Судя по их вчерашней беседе с Люси, виконт хотел о чем-то поговорить с ней, и у нее тоже было несколько вопросов к нему. Она была убеждена, что убийца либо Марли, либо Кингсфелд.
Маркиз с довольным видом уселся у своего нового стола. Теперь комната выглядела совершенно иной. Консервативный вкус Томаса никогда бы не подошел дому, где жила Виктория со своим веселым зверинцем.
Неожиданно у него появилось ощущение, словно он стирал память о своем брате.
— Я не забуду, — пообещал Синклер. В дверях показался его камердинер.
— Очень уютно, милорд.
Синклер нахмурился:
— Разве мьг не договорились, что ты не сводишь глаз с Виктории?
— Она сейчас уезжает. А ты собираешься весь день слоняться по дому?
— Еще одна подобная шутка, и я могу потерять терпение, Роман, — резко ответил Синклер. — Сегодня четверг — Кингсфелд будет на конном аукционе. Я собираюсь забыть об этом и навестить его дома.
— Ты ведь не думаешь, что это мог быть он! — воскликнул Роман.
— Так думает Лисичка. Небольшая рекогносцировка не даст нам обоим расслабиться.
— Тогда сохраняй хладнокровие.
— А ты иди и охраняй мою жену, — повелительно сказал он.
С озабоченным видом Роман покинул кабинет.
Хотя они привыкли работать поодиночке, Синклер решил, что ему следует попросить кого-нибудь понаблюдать за домом Остина, когда он сам будет внутри. Проблема состояла в том, что он не рассматривал друга Томаса как подозреваемого — пока.
Он прибыл в Ховарт-Хаус до полудня, рассчитывая, что Кингсфелд проведет еще по меньшей мере час на аукционе. Подавив легкое чувство вины за то, что собирался сделать, маркиз передал своего жеребца конюху и поднялся по ступеням к входной двери. Его стук несколько долгих секунд разносился по всему дому, прежде чем дворецкий открыл дверь.
— Добрый день, Джеффри.
— Лорд Олторп. В настоящее время лорда Кингсфелда нет дома.
Син нахмурился:
— Нет дома? — Достав свои карманные часы, он щелкнул крышкой. — Проклятие. Все еще на аукционе, не так ли?
— Да, милорд.
— Надеюсь, я могу подождать его?
Выражение лица дворецкого не изменилось.
— Извините, милорд, но граф не разрешает принимать посетителей в его отсутствие.
Несколько сигнальных звоночков раздались в голове Синклера. Его первым побуждением было оттолкнуть дворецкого или придумать причину, по которой его следовало впустить в дом, но он тут же понял, что изберет другой путь.
— Тогда я поеду и поищу его на аукционе. Спасибо, Джеффри.
— Милорд! — Дверь снова закрылась.
Ругаясь про себя, Син вскочил на Дьявола и направился в сторону «Ковент-Гардена» и конного аукциона.