Синклер даже не услышал, как он вошел, поскольку чувствовал себя усталым и опустошенным. Криспин прав: если он и дальше позволит себе отвлекаться, то пропустит самое важное, и это будет стоить одному из них или всем жизни.
— Что ты находишь интересным, Уолли? — спросил маркиз.
— Я знаю наверняка, что с одной леди Кингсфелд не проводил время в ту ночь. — Уолли приблизился к настольной карте района и поднял одну из шахматных фигур. — Леди Незерби покинула Лондон за день до убийства и не иозвращалась до конца сезона.
— И?..
— Как рассказала ее очаровательная горничная Вайолет, она целый месяц носила траур и плакала.
— В этом нет ничего странного. Если они с Томасом были близки, не вижу, почему бы ей…
— Они отправились к ее бабушке в Шотландию. Как сказала Вайолет, леди Джейн, пока они жили в замке Маккерн, не получала номера лондонской «Таймс» с сообщениями об убийстве твоего брата.
Холодный страх пронзил грудь Синклера. Если она знала о смерти Томаса до того, как прочитала об этом, значит, у нее был другой источник информации.
— Думаю, следует нанести визит леди Джейн Незерби. Кто-нибудь из вас поедет со мной?
— Тебя отделяет лишь несколько дней от момента, когда ты увидишь Марии закованным в кандалы, — задумчиво проговорил Криспин. — Ты уверен, что хочешь идти по новому следу? Ведь можно поблагодарить Лисичку за ее предположения и сказать, что она ошибается.
Маркиз остановился на полпути к двери.
— По-вашему, я собираюсь заняться Кингсфелдом лишь для того, чтобы угодить Виктории?
Уолли заколебался.
— После женитьбы ты проводишь все меньше и меньше времени в поисках улик и все больше — валяясь в постели.
— Что? — Гнев и обида закипели в груди Синклера. — Вы думаете, мне нравится водить дружбу с этими надменными, самовлюбленными глупцами, ходить на их вечеринки и танцевать с их дочерьми, зная, что один из них убил моего брата?
— Но ты женился на дочери одного из них.
Маркиз обошел стол и приблизился к Уолли. Разве недостаточно было того, что он сам каждый день задавал себе эти же вопросы и его одолевали те же сомнения?
— Почему бы тебе не повторить это? — прорычал он. Побледнев, Уолли отступил к Криспину.
— Думаю, отныне я буду держать свой проклятый язык за зубами.
— Неплохая идея, — согласился Криспин, мрачно взглянув на пего. — Если мне когда-нибудь потребуется помощь, чтобы заколоть себя, я прежде всего обращусь к тебе, Уоллис.
Агент нахмурил брови и поднял руки вверх, словно сдаваясь.
— Отлично — давайте, делайте из меня злодея. Я продето выразил свое согласие с тобой, Крисшгн.
— Благодарю, но я стою на своих собственных ногах.
— Тогда скажи, что ты имел в виду, Хардинг. Похоже, замечание Уолли звучало довольно точно.
Криспин поднялся, но только для того, чтобы взять накидку и завернуться в нее.
— Мы работали плечом к плечу целых пять лет и знаем, чго можем доверять только друг другу. — Он пожал плечами. — Эго самый безопасный способ выжить.
— О чем, черт побери, ты говоришь?
На столе стояло полдюжины свечей, и Криспин начал шсить их одну за другой.
— От конца расследования нас отделяет всего три дня, а ты решаешь махнуть на все рукой и идти по новому следу.
— Я просто хочу удостовериться. Если есть вероятность, чго в это дело замешан Кингсфелд, нам не следует проходить мимо. В данном случае мы имеем нечто большее, чем простая вероятность.
Вздохнув, Криспин указал на входную дверь.
— Тогда пойдем и удостоверимся.
Протянув руку, Синклер остановил его.
— Случилось так… что я полюбил Викторию Фонтейн. Если вы ревнуете, то простите. Но не надейтесь, что я предам эту женщину. А раз выяснилось кое-что новое, я хочу разобраться с этим.