Антон чуть-чуть опоздал, и они встретились у подъезда: он - взмокший, как конь, с зашибленными по дороге пальцами, с растрепанными розами; она - в юбке, надетой задом наперед, в домашних шлепанцах и с недокрашенным глазом.
Перезвонить Антон так и не сумел. Сначала он еще помнил о шутниках из фирмы, пихал "Экстра-М" куда-то в угол и даже хотел выписать телефон на отдельный листок, но все откладывал на потом. Потом им с Викой стало как-то не до этого, потом газета пропала, а в следующем номере объявления уже не было.
О пляже они в тот день даже не думали. А сотню с Гагариным Антон все же сохранил. Он спрятал ее в толстую книгу и достал лишь в две тысячи шестнадцатом году - просто в шестнадцатом, так теперь говорили, - после образования Славянского Союза, когда Юрке уже исполнилось девять.
Отношения с начальником Валентином Валентиновичем у Антона складывались нормальные.