— Ну да, чтобы каждый слуга многозначительно на меня посматривал? Благодарю, но этот разрыв…
— Яснее слов говорит о том, как мы спешили? — весело договорил он за нее.
— Это ты во всем виноват! Я тут ни при чем. Не будь ты ужасно соблазнителен… как сейчас, голый, загорелый и совсем рядом, только руку протяни, я не хотела бы тебя так сильно и не стала бы постоянно требовать твоих ласк, дерзко и чересчур часто, поэтому мне, возможно, стоило бы извиниться…
— Нет, и никогда не думай об извинениях, — перебил он, гладя ее руку. — Я опьянен тобой и готов на все. — Он осторожно провел пальцем по ее ладони. — А когда привезу тебя в Минстер-Хилл… серьезно подумываю больше оттуда не выпускать.
— А если бы сны сбывались, я бы серьезно подумывала остаться.
Кристина закрыла глаза, чувствуя, как загорается в жилах кровь.
— Собственно говоря, — заметил он, — нам совершенно не обязательно уезжать первым поездом.
Ресницы Кристины взметнулись вверх.
— Согласна!
Она задохнулась, ощущая прежний голод, как будто не было этой ночи. И все только потому, что он продолжал гладить ее ладонь!
— Ты сыт?
Он посмотрел на почти нетронутую еду и после минутного колебания кивнул:
— Сыт.
Вопреки уверениям Макс, прежде чем встать, все же подхватил с тарелки намазанную маслом сдобную лепешку. Она протянула ему руки, и он увидел, как они дрожат.
— Видишь, что ты со мной делаешь? Я словно пьяница… хочу тебя каждую секунду, не могу утолить жажду, даже не даю тебе позавтракать.
Проглотив лепешку, Макс сжал ее пальцы и поднял на ноги.
— Я больше не в силах есть. Посмотрим, чем можно утолить твою жажду.
Она шагнула к нему. О эта его уверенность, столь же соблазнительная, как и красота, его чувственная притягательность, такая мощная, что Кристина понимала женщин, бросавшихся к его ногам.
— Ты всегда так… неутомим…
Ее охватило извращенное наслаждение от сознания того, что она была одной из многих. Репутация Макса, его сексуальная ненасытность манили ее, хотелось пасть низко, окунуться в ту грязь, которой она всегда сторонилась.
— Ты когда-нибудь отказывал даме?
— Только не тебе, — уклончиво ответил он.
— А как вы решаете, милорд, — гортанно выдохнула она, — какую из них выбрать?
Он медленно улыбнулся:
— Разве это имеет значение?
— Мне не позволено спросить?
— Тебе позволяется все, что угодно, дорогая.
— Тогда скажи, что тебе нравится… больше всего.
Он уловил нотки возбуждения в ее голосе.
— Ты снова подумываешь о нашей игре?
— А если и да?
Сжав ладонями ее лицо, он наклонился и впился глазами в ее глаза.
— Тогда мне пришлось бы вновь оседлать тебя, как я всегда это делаю с дамами, которым взбрело в голову поиграть.
— С другой стороны, — томно протянула она, — я не совсем уверена, чего хочу именно сейчас.
Она никогда не играла раньше, даже в детстве, потому что мать считала неприличием всякое проявление фантазии, и сейчас наслаждалась прихотливыми поворотами их отношений.
Макс негромко рассмеялся и выпрямился.
— Неужели не помните, мисс Грей? — шепнул он, легонько проводя пальцем по ее нижней губе, намеренно употребив ее девичье имя, потому что предпочитал иллюзию доступности. — Я решаю, когда, где и хотите ли вы.
— Какая спесь, милорд! Неужели женщины находят это привлекательным?
— Думаю, большинство женщин интересует кое-что другое.
— Что же именно?
— Удовлетворение, — спокойно объяснил он.
— Сексуальное удовлетворение.
— В основном, — пожал он плечами. — Но ты и без того это знаешь.
— А есть что-то большее?
— Ты и не представляешь, насколько. Хочешь получить несколько уроков, как удовлетворять мужчину и удовлетворяться самой?
— Это займет много времени? — допрашивала Кристина.
— Зависит от того, чего ты ищешь.
Она перевела взгляд с его мускулистой груди на очевидное свидетельство желания:
— Этого, разумеется.