- Муж куда-то уехал... сказал, что его не будет до утра. Он попал в штаб по розыску убийцы, - Николь всхлипнула, - я одна осталась, Шэннон уже спит... хорошо, что ты пришел. По крайней мере, буду чувствовать себя в безопасности.
Фрэнк качнул головой. Он понимал, что должен был начать какой-нибудь посторонний разговор, но не мог найти повод для беседы. И он глупо спросил, указав на портрет на стене:
- А кто это?
Николь улыбнулась и ответила:
- Это мой папа. Он... я не помню о нем ничего, остался только этот портрет, и еще архивные фотографии... пойдем наверх, я покажу тебе.
Они поднимались по лестнице, Николь продолжала говорить, а он очарованно слушал.
- Ты знаешь, никто никогда у меня не спрашивал ничего подобного, даже Джордж... я нашла у себя в комоде коробку с фамильными фотографиями, не знаю, почему они были именно там, и как вообще они оказались... я плохо помню прошлое, вернее, ничего не помню, когда я была маленькой, например - это-то меня и тревожило в нашей жизни. Помните наши беседы в обеденные перерывы?
- Как же, конечно помню. Я, наверное, никогда не смогу их забыть, - вторую фразу ,в отличие от первой, Фрэнк произнес шепотом, боясь нарушить речь Николь.
Она достала коробку и принялась с увлечением рассказывать свои предположения и фантазии по поводу прошлого. Она с удивлением обнаружила, что выдумки Фрэнка о другом мире, о жизни с гармонией в природе могли быть реальными в прошлом, ведь на одной из фотографий был виден таинственный горный снег.
Он спохватился в половине десятого. Пора было идти. Наверное, дома уже волновались.
- Я... мне пора идти..., - вымолвил он, когда все до единой фотографии были обсуждены и спрятаны в коробочку.
Николь вздохнула и взяла его за руку.
- Фрэнк, я... я вижу, между нами что-то есть. Не знаю, что это за чувство, не знаю, нормально это или нет, но я... я люблю тебя.
- Николь, если бы ты знала, как только я увидел тебя, я сразу же... сразу понял, что... что тоже люблю тебя.
Они стояли слишком близко друг к другу.
Секундой позже Фрэнк осторожно, стараясь ненароком не сделать больно, снимал ее платье. Такое необычное, прекрасно-красного цвета. Именно прекрасно-красного.
Поцелуй. Долгий, страстный, полный счастья поцелуй. Настоящего счастья, какого Фрэнк не испытывал уже давно.
Душевный порыв бесконечного вдохновения сразил их обоих, так что им казалось, что они с их чувством могут преодолеть любую преграду, могут пройти огонь, воду и медные трубы - и все благодаря такому возвышающему чувству, как любовь.
И долго еще ночью были слышны их сдавленные стоны и теплое дыхание. Два человека, не подчиненные Городу, любили друг друга, и это было замечательно.
Не одни они знали тайну такой страсти. В эту ночь их поцелуи, объятия, вздохи и взгляды принадлежали не только влюбленным.
Холод, страх и жестокость за окном... Мерное, раздраженное постукивание по стеклу, никем не услышанное, и внезапная тень снаружи, никем не замеченная...
За ними наблюдало вездесущее око...
10.
Светлое утро. Под одеялом было тепло, снаружи холодно. А на груди у Фрэнка было ещё теплее. Он проснулся от легкого толчка. Открыв глаза, он сразу же вспомнил всё произошедшее и, от сознания того, что находится в одной постели с любимой женщиной, внутренне повеселел.
- Помнишь, ты рассказывал мне про свой мир... про небо, про дожди, про снег, про моря, про природу... Я поняла. Это все существует. Внутри нас, - задумчиво произнесла она.
Блаженство продолжалось до телефонного звонка.
- Это... тебя. Твой мобильный звенел, - пояснила она и протянула ему телефон, а сама после краткого охлаждения завернулась в теплую простыню.
- Да, я слушаю. Что? - Фрэнк изменился в лице и побледнел. - Как это произошло? Почему мне раньше не сказали? Да, еду, конечно еду. Немедленно!
Он отбросил телефон в сторону и резво вскочил, сбегал в душ и наспех натянул одежду.
- Ты куда? - спросила Николь.
- Николь... мне надо идти. Нашли убийцу.
- Что? - томность и нега разом ушли с её лица. Она собрала волосы в комок и нашаривала рядом с кроватью бельё.
- Сказали, что мне надо быть на задержании.
Он поцеловал её напоследок. И их взгляды расстались.
Снаружи, за пределами этого чудного дома, его поджидал дух Плутония, выгадывая момент, когда Фрэнки останется без внутренней опоры в лице Николь.
Он гнал машину под скоростным максимумом, и через двадцать минут после звонка прибыл на 17-ю улицу, дом 12, как ему и сказали по телефону.
- О, Миллер! Вы подоспели вовремя! - поприветствовал его один из знакомых чиновников Ратуши. Фрэнк в ответ качнул головой, и они прошли через оградительную ленту. У калитки перед домом собралась толпа около десяти человек, кто-то смотрел в сторону дома, кто-то сидел в машинах с мигалками. Все суетились. На ходу Фрэнк поздоровался с Руди и еще несколькими знакомыми лицами. Здесь были и те, кто не знал тайн Плутония.
Балом правил Лео. Ян, явно обиженный этим, стоял в сторонке. Фрэнк направился к Гансу.
- Здорово, Ганс! Как жизнь?
- А, ты здесь! - рассеянно ответил тот. - Вот, вышли на убийцу. Он засел в этом доме.
- Так чего же ждем? Почем бы не войти и арестовать его? - спросил Фрэнк.
- Да, почему так? - спросил стоявший рядом незнакомый Фрэнку чиновник.
- Джека ждем. Он вот-вот подъедет.
Фрэнк скользнул взглядом по кучкам, на которые невольно разбились участники группы захвата. Лео носился то там, то тут, о чем-то беседовал с Рудольфом и каким-то странным типом, одновременно давал указания одному из своих подчиненных, у которого на руке была красная повязка со звездочкой. Ян разговаривал с Гари - помощником мэра, бывшим в курсе собраний Ордена, и еще несколькими людьми. Третий кружок включал в себя совсем незнакомых Фрэнку людей. К ним в итоге и присоединился Ганс.
Наконец, Лео заметил Миллера.
- Надо же, какие люди! - процедил он сквозь зубы. - Приятно увидеться.
Ему было совсем неприятно.
Фрэнк пожал потную руку начальника.
- Что за суматоха? Скоро будем брать этого психопата?
- Слишком много людей приехало. Никак собраться не можем, - Лео не сиял желанием всё выкладывать. - Сосед позвонил, сказал, что видел человека странной наружности, в маске, скрывшегося в этом доме с огромным мешком. Мы так подозреваем, что это, должно быть, его новая жертва.
- У него, похоже, ударные темпы деятельности, - проронил стоявший рядом мужчина. - Мы, кстати, с Вами еще незнакомы. Я - Карл, помощник Яна. И, естественно, знаю Орден.
Последнюю фразу он сказал вполголоса, чтобы никто, кроме них не услышал.
- Очень приятно, - Фрэнк протянул ему руку.
- Именно мне пришлось выполнять за них главную работу и обследовать первый труп. Должен сказать, как бывший военный врач, работа сделана очень профессионально. Этот преступник - не дурак: не оставил никаких следов, никаких отпечатков...
- Сложно будет его раскусить, - вклинился в их разговор еще один, тот самый, с красной повязкой на руке и криво намалёванной звездочкой. Лео отошел к Рудольфу и перебросился с ним парой слов. Ганс тем временем разглядывал дом в бинокль.
- А... простите, я не знаю, как Вас зовут...,
Карл чему-то рассмеялся - Гари рассказывал ему какой-то анекдот.
- Джордж Доэрти.
У Фрэнка всё внутри похолодело. Это ведь тот самый Джордж - муж Николь.
Он пребывал в замешательстве. Что ему сказать? Как вести себя в его присутствии? Ведь главное - не выдать их с Николь любовной связи... Что же делать?
- Так как Вас зовут? - спросил Джордж.
Фрэнк вышел из ступора. Джордж был статным, полным мужчиной, ростом с него, с противопоставленными друг другу вежливо улыбающимся ртом и хмурыми глазами. На висках сквозь темные волосы пробивалась седина, и никакие популярные средства омоложения не могли скрыть её. Пальцы на руках были маленькими и толстенькими, как сардельки, а рукопожатие крепким и цепким. Настоящий деловой человек.
- Меня... Фрэнк. Фрэнк Миллер, - представился наконец он. Карл продолжил что-то говорить о предпринятом расследовании, Гари кивал ему, а вот Фрэнк уже не слушал. Он был всецело поглощен беседой с Джорджем. И следил за каждой своей репликой, стараясь не выдать своего поступка.
- Миллер, чем же Вы отметились? Что Вы важного сделали, существенного для жизни нашего Города?
- Ммм, - Фрэнк второпях чуть было не ляпнул, что переспал с его женой - настолько на поверхности были эти мысли. В итоге он ответил:
- Наверное, ничего, за исключением поднятия маленького бунта с помощью своей речи.
- Вот-вот. Вы поступаете не для пользы общества, Миллер, - немного презрительным тоном произнес этот Джордж. - Я считаю, что у всей добродетели должна быть жесткая мера. Вот Вы - исходили из добрых побуждений, но взялись за дело слишком ретиво. Таких горячих людей надо остужать - именно поэтому меня на Собрании назначили заместителем начальника полиции.