Сергей держал девочку за руку и чувствовал, как бьется ее пульс. Он посмотрел сбоку на ее лицо, на задранный носик, на открытый рот, в котором, как бусинки, блестели зубы, и будто что-то вдруг случилось с ним, стало легче, потому что он подумал о том, как его дочка будет расти, как ей будет восемь лет и четырнадцать, потом шестнадцать, восемнадцать, двадцать, как она поедет в пионерлагерь и вернется оттуда, как он научит ее плавать, какая она будет модница и как будет целоваться в подъезде с каким-нибудь стилягой, как он будет кричать на нее и как они вместе когда-нибудь поедут, может быть, к морю.
Оля водила пальцем в воздухе, писала в воздухе какие-то буквы.
– Папа, угадай, что я пишу.
Он смотрел, как над стадионом и над всей Москвой двигался палец девочки.
– Не знаю, – сказал он. – Не могу понять.
– Да ну тебя, папка! Вот смотри! – И она стала писать на его руке: – О-л-я, п-а-п-а…
Мощный рев, похожий на взрыв, долетел со стадиона, Сергей понял, что Команда забила гол.
1962 г.