Следующие несколько минут он посвящал ее в детали своего плана.
— А теперь давай бей! — приказал он, вложив ей в руки деревянную дубинку. — Не бойся!
— А вдруг я тебя убью? — испуганно округлила глаза Лика.
— Не убьешь, — успокоил ее Виталик. — Бей! Если не хочешь попасть к нему в лапы.
Напоминание о Яровом придало ей решимости, и она что есть силы обрушила деревяшку Виталику на голову. Тот несколько секунд изумленно смотрел на нее остановившимися глазами, потом со стоном рухнул к ее ногам.
— Прости меня, Виталечка, — прошептала Лика, опускаясь перед ним на колени.
Приложив ухо к его груди и услышав равномерный стук сердца, немного успокоилась. Осторожно перешагнув через новоиспеченного друга, она выскочила из комнаты.
Прижимая к груди руку с зажатыми в ней ключами. Лика осторожно спустилась на первый этаж и, не заметив ничего подозрительного, вышла на улицу.
Как и обещал Виталик, “девятка” стояла у раскрытых настежь ворот и терпеливо ждала свою хозяйку.
— Ну, давай, малышка, не подведи! — вставляя ключ в замок зажигания, прошептала она.
Плавно тронув машину с места. Лика заметила боковым зрением, как в окнах первого этажа зажегся свет. Очевидно, шум мотора разбудил одного из незадачливых охранников.
— Пока, ребятки, — заулыбалась она, выезжая за ворота. — Думаю, что встретимся не скоро…
* * *Анатолий Николаевич стоял на балконе и разглядывал усеянное звездами небо. Занятие это он очень любил, знал названия многих созвездий и с легкостью отыскивал их на небосклоне. Если и случалось что подзабыть, открывал любимый астрономический справочник и восполнял пробел.
Но на этот раз его восторженное созерцание небосвода было прервано требовательным звонком в дверь.
— Кто бы это мог быть? — пробормотал он вполголоса и, озадаченно взглянув на часы, двинулся в прихожую.
К тому времени, когда он достиг входной двери, звонок нажали еще пару раз.
Раздражаясь все больше и больше, Анатолий Николаевич, игнорируя дверной “глазок”, распахнул настежь дверь и остолбенел… И было от чего: на пороге, почти совершенно обнаженная, стояла молодая девица. Единственным серьезным и цельным одеянием на ней была бейсболка, надетая козырьком назад. Все остальное представляло собой узкие полоски ткани, не сдерживающие буйства юной плоти.
— Здорово, дед, — пахнула она на него густым перегаром. — Что остолбенел?.. Не нравлюсь?..
Последний вопрос она сопроводила таким непристойным жестом, что бедный Анатолий Николаевич схватился рукой за сердце.
— Вам кого, уважаемая?.. — спросил он наконец, немного справившись с сердцебиением. — Вероятно, вы ошиблись?..
— Ни хрена, — икнула поздняя гостья, отправляя в рот жевательную резинку. — Мне нужны твои соседи. Вон из той квартиры напротив.
— Так и звоните туда!.. — отчеканил Анатолий Николаевич, сердито сдвинув брови. — И на всякий случай на часы взгляните…
— Это ты к чему? — повела мутными глазами девица.
— Это я к тому, что время для визитов не совсем подходящее. Да и вид у вас, мягко скажем, неприличный…
— А мне плевать, — вспылила вдруг она. — И на время — у меня его нет ни хрена, и на вид мой — братве нравится… А в квартиру напротив я уже звонила и не один раз, соседи твои отсутствуют…
— Помилуйте, леди!.. — Анатолий Николаевич сделал безуспешную попытку прикрыть дверь. — Я-то здесь при чем?!
— Вот это уже ближе к телу, — глупо захихикала она, извлекая откуда-то из-под лоскутков сложенную вчетверо бумажку. — Передать нужно кое-что…
— Что это?! — как можно строже спросил он, глядя на маленький белый квадратик, которым нахальная девица помахивала перед его носом.
— Записка… — громко лопнул пузырь жевательной резинки, надутый ее ярко накрашенным ртом. — Передать нужно, и как можно быстрее…
— Какая записка?.. — почти прокричал Анатолий Николаевич, вконец теряя терпение. — Кому?! О чем?! От кого?! Вы можете выражаться яснее, без ваших вульгарных штучек?!
— Могу. — Игнорируя его брезгливую гримасу, она слизала клочья жвачки розовым язычком. — Записку передашь бабе… В ней, в записке то есть, не в бабе…
Девица зашлась хриплым смехом. Анатолий Николаевич снял очки и принялся протирать и без того чистые стекла полой вельветовой куртки.
— В записке телефон, по которому меня можно найти, — оборвала она наконец смех.
— Сомневаюсь, что она захочет с вами общаться, — недоверчиво покачал он головой.
— Захочет, — девица сунула бумажку ему в руки и нетвердой походкой двинулась к лифту. На полдороге она внезапно остановилась и, в очередной раз икнув, обронила:
— Я знаю кое-что такое, что представляет для нее интерес… У нее от этого шары на лоб полезут, будь уверен, дед…
Захлопнув дверь, Анатолий Николаевич смог наконец перевести дыхание.
— Вот ведь нечисть какая, — бормотал он, водружая очки на нос. — Такие женское имя лишь порочат…
Аккуратно развернув записку, словно она могла сломаться на сгибах, Анатолий Николаевич принялся сосредоточенно ее изучать. Затем, недоуменно пожав плечами, сунул бумажку за зеркало в прихожей и, глянув на часы, поспешил на балкон, к своему любимому телескопу…
* * *— Вот она!.. — прошипел водитель, углядев в темноте смутный женский силуэт.
— Пусть подойдет поближе… — лениво процедил его спутник. — Куда она денется с подводной-то лодки?..
— Это точно… — вновь прошипел сидевший за рулем и принялся опускать боковое стекло.
Как только девушка поравнялась с машиной, он пропел гнусавым голосом:
— Не подвезти, красавица?
— Отвали… — пьяно отмахнулась девица, споткнувшись на ровном месте.
— А что так?.. — не унимался он, трогая машину с места и следуя за ней. — Посидим, потолкуем…
— Пошел ты… — Она сделала слабую попытку обойти автомобиль, но в этот момент задняя дверь распахнулась, и сильная рука, ухватив ее за талию, рванула что есть силы на себя.
Больно стукнувшись головой, девица нырнула в гостеприимно распахнутую дверь и обомлела…
— Ты?.. — наконец смогла выдохнуть она.
— Я… — самодовольно заухмылялся говоривший. — Не ожидала?..
— Нет, — замотала она отчаянно головой. — Зачем я тебе?..
— Поговорить нужно… — Мужская рука больно схватила ее за подбородок и развернула к себе. — Будешь лапочкой, пойдешь спать домой, а нет… не обижайся.
— А чего ты наезжаешь раньше времени? — высвобождаясь, пропищала девица. — Спрашивай, что знаю — отвечу…
— Вот и ладненько… Давай, Степа, трогай…
— А сказал, что поговорим и отпустишь… — заскулила девица.
— Не здесь же нам говорить. — Яровой хитро заулыбался. — Сейчас поедем в сауну, расслабимся…
— Знаю я твои расслабоны… — невольно поежилась она, отодвигаясь в дальний угол сиденья. — После них самой жить не захочется…
— Ха-ха-ха, — скабрезно захохотал Яровой, толкая в плечо водителя. — Просекаешь, Степан, на какую монашку мы набрели?.. Да тебя же с двенадцати лет пользуют, шалава!.. Радоваться должна, что внимание привлекла такого человека, как я!..
— Человек… — хмыкнула девица, но, получив увесистую зуботычину, затихла и всю дорогу не разжимала губ…
Лика осторожно приоткрыла дверь машины. Картина, только что разыгравшаяся у нее на глазах, заставила ее замереть от ужаса. Огромной удачей можно было считать, что Яровой не заметил ее “девятку”, приткнувшуюся в дальнем углу автостоянки.
Озираясь по сторонам, она подошла к подъезду и, вслушиваясь в отчаянный стук собственного сердца, потянула дверь на себя. Лифт, как всегда, не работал. Набрав полные легкие воздуха, Лика в мгновение ока взметнулась на свой этаж и нажала кнопку звонка соседней квартиры.
— Это черт знает что такое!.. — Анатолий Николаевич в сердцах хлопнул себя по коленям. — Не дадут отдохнуть одинокому человеку!..
Прошаркав к двери и не сумев ничего разглядеть в “глазок”, он осторожно спросил:
— Кто там?..
— Я!.. — задыхаясь, забормотала Лика. — Анатолий Николаевич, откройте, пожалуйста!..
— О господи! — сразу засуетился сосед, скидывая дверную цепочку и дважды поворачивая ключ в замке.
— Анатолий Николаевич! — вихрем ворвалась Лика в его квартиру. — Помогите мне, пожалуйста…
— Да что случилось-то?.. Объясни толком, — усаживая девушку на диван и протягивая стакан воды, воззрился на нее Анатолий Николаевич. — Сначала одна меня тут интриговала минут десять…
— Она была у вас?! — прижав ладонь к раскрытому рту, прошептала Лика. — Но зачем?!
— Записку тебе оставила. — Анатолий Николаевич засеменил в прихожую и вскоре вернулся, протягивая ей вчетверо сложенный листок. — Просила позвонить, сказала, что очень важно…
Быстро пробежав глазами написанное, Лика отхлебнула из стакана и задумалась.
— По всему выходит, что звонить мне больше незачем… — пробормотала она наконец вполголоса. — Взяли нашу красавицу прямо у подъезда…