После минутного размышления Роза вымолвила:
- Как тебе кажется... не рассказать ли обо всем Дагоберу?
- Расскажем... если ты это находишь нужным.
- Ведь мы все ему говорим, как говорили маме... Зачем же от него что-то скрывать?
- Особенно то, что делает нас такими счастливыми...
- А ты не замечаешь, что с тех пор, как мы его узнали, наши сердца бьются и сильнее, и живее?
- Да, как будто они чем-то переполнены.
- Очень просто, почему это так кажется... Ведь наш друг занимает там много места.
- Итак, мы расскажем Дагоберу о нашем счастье!
- Ты права...
В эту минуту Угрюм снова заворчал.
- Сестра, - промолвила Роза, прижимаясь пугливо к Бланш, - собака опять рычит... что это с ней?
- Угрюм!.. не ворчать... иди сюда... - сказала Бланш, похлопав рукой по краю кровати.
Собака поднялась, еще раз глухо заворчала и, подойдя к кровати, положила большую умную голову на одеяло, настойчиво продолжая коситься на окно; сестры наклонились, чтобы погладить Угрюма по выпуклому лбу с шишкой посредине - верный признак чистой породы у собак.
- И чего ты, Угрюм, так ворчишь? - сказала Бланш, легонько теребя его за уши. - А, добрая моя собака?..
- Бедняга... Он всегда ведь тревожится, когда Дагобера с нами нет.
- Это правда... он точно знает, что без него должен еще больше нас оберегать.
- А почему, сестра, Дагобер сегодня запоздал? Пора бы прийти ему с нами проститься.
- Очевидно, он чистит Весельчака.
- А мы с ним и не простились сегодня, с нашим старым Весельчаком.
- Как жаль.
- Бедное животное... Он всегда так доволен, лижет нам руки... точно благодарит за посещение...
- К счастью, Дагобер с ним за нас простится!
- Добрый Дагобер!.. вечно-то он о нас заботится... балует нас... мы ленимся, а он все берет на себя.
- Как ему помешаешь, когда он не позволяет нам ничего делать?
- Как жаль, что мы так бедны... мы даже не можем ему обещать немного покоя!
- Бедны!.. Увы, сестра! Мы всегда будем только бедными сиротами.
- Как же? А медаль?
- Несомненно, с ней связаны какие-то ожидания... иначе мы бы не пустились в такой долгий путь.
- Дагобер обещал нам все рассказать сегодня вечером...
Девушка не смогла продолжать: с сильным шумом два оконных квадрата разлетелись вдребезги.
Сестры с криком ужаса бросились друг к другу в объятия, а собака, яростно лая, рванулась к окну.
Девочки, крепко прижавшись друг к другу, бледные, неподвижные от ужаса, дрожащие, затаили от страха дыхание; они не смели даже взглянуть на окно.
Угрюм, положив передние лапы на подоконник, не переставал неистово лаять.
- О, что же это?.. - шептали сироты. - И Дагобера нет!
Потом, с испугом схватив сестру за руку, Роза воскликнула:
- Слышишь?.. слышишь?.. кто-то поднимается по лестнице...
- Боже... какие тяжелые шаги... это не Дагобер, не его походка...
- Угрюм, сюда! скорее... защищай нас! - закричали девушки, окончательно перепуганные.
Действительно, на деревянной лестнице раздавались необычайно тяжелые шаги, а вдоль тонкой перегородки, отделявшей комнату от площадки, слышался какой-то странный шорох.
Наконец что-то грузное упало за дверью и сотрясло ее.
Девушки онемели от ужаса и молча переглянулись.
Дверь отворилась. Это был Дагобер.
Роза и Бланш при виде его даже поцеловались от радости, точно им удалось избежать большей опасности.
- Что с вами?.. Отчего вы так перепуганы? - спросил удивленный солдат.
- Ах, если бы ты знал! - дрожащим голосом вскричала Роза; ее сердце, как и у Бланш, усиленно билось.
- Если бы ты знал, что произошло... да мы и твоих шагов не узнали... нам они показались такими тяжелыми... а потом этот шум... за перегородкой...
- Ах вы трусихи! Не мог же я взбежать по лестнице как пятнадцатилетний мальчик, когда должен был тащить на себе свою постель, целый ворох соломы...