— Наверное, вы правы. Итак, сбор в двенадцать. Не доезжая километра два, отпустите такси. Сын вас проведет.
— А теперь, — снова заговорил Григорий, — я хочу вам рассказать о разговоре с сэром Лестером. На этот раз мне удалось встретиться не только с ним, но и с Дитрихом Штадтцингером. Вам знакомо это имя?
— Конечно. Это один из лидеров левого крыла социал-демократов. Интересно, что он делал у Лестера?
— Так вот, Дитрих Штадтцингер не только лидер социал-демократов, он еще и предатель, работающий на англичан. Ему поручено завербовать некоторых членов профсоюза, чтобы убедить рабочих в необходимости восстановления верфи. Штадтцингер и его сообщники получат акции «Гамбургско-американского акционерного общества», которое под видом ремонта судов развернет полномасштабные работы на верфях. Я не говорю уже о нарушении Потсдамского соглашения, о том, что в западном секторе сохранены капиталы немецких монополий, которые с помощью американских кредитов будут направлены на подготовку новой войны. Штадтцингер и его единомышленники при помощи англичан пытаются разжечь распри между социал-демократами и коммунистами, а также среди самих социал-демократов. Будет использована система подкупов, запугивания и другие методы, которыми владеет иностранная разведка. Кстати, торговое общество «Арго», которое так широко представлено в Гамбурге, — один из филиалов геленовской разведки…
— Ого! — даже присвистнул Вольфганг. — У них работает много наших рабочих, которые, конечно, ничего не подозревают…
— Это еще не все, — продолжал Григорий. — Служба Гелена имеет в Гамбурге свое представительство, зашифрованное буквой «U», которое тоже занимается подрывной деятельностью. Так что дел у нас, товарищи, немало… А теперь нам надо разойтись и отдохнуть перед трудной ночью. Если Лемке согласится уехать со мной в Пуллах, вы сможете связаться с Зеллером и сделать так, чтобы нас перехватили где-то по дороге?
— Конечно! Наш связной — проводник поезда. Поезд, которым вы завтра уедете, встретит наш человек, и через час Зеллер все узнает.
Мужчины встали, крепко пожали друг другу руки и пожелали удачи.
Григорий и Курт ехали в такси. Знакомый таксист несся по улицам Гамбурга.
— Курт, мне надо хоть на полчаса заскочить в один дом в Хазенморе. Как ты думаешь, мы сможем это сделать? — спросил Григорий.
— Сейчас узнаем. Слушай, Вернер, — обратился он к шоферу. — Сколько времени нужно, чтобы заехать в Хазенмор? Говоришь, часа полтора? Это нас устраивает. Промчись с ветерком.
Шофер повернулся лицом к тем, кто сидел на заднем сиденье.
— Промчимся, как на самолете, туда и обратно. Дайте только заправиться по-человечески. Сосисками и пивом. Потому что, ей-богу, мой мотор не потянет. С утра во рту и маковой росинки не было. А может, все вместе подзаправимся? Как вы на это смотрите?
— Что ж, я не против, — улыбнулся Григорий.
Торопливо перекусив в ближайшем кафе, они двинулись дальше.
Железная ограда, казавшаяся в прошлый раз черной и мрачной, золотилась в лунном свете. Дом словно помолодел за эти дни. Григорий вышел из машины и позвонил. Долго никто не открывал. Наконец дверь заскрипела и на пороге появился капитан Гедлер. Прищурившись, он посмотрел на гостя, и, узнав, пошел открывать.
— Здравствуйте, капитан Гедлер. Я снова проездом, забежал на минутку, чтобы увидеть фрау Берту и Ганса…
— Берта с детьми уехала.
— Как? Куда? — удивился Григорий.
Его удивление было настолько искренним, что старик смягчился и, решив, что перед ним друг дочери, быстро заговорил:
— Три дня назад к ним приехал товарищ сына и рассказал, как хорошо они там живут. Его дети учатся в школе, младшая дочь — в музыкальной. Дети много занимаются спортом и очень довольны. Он сказал, что брат зовет Берту с детьми к себе. Обещает устроить на работу. Фридрих, товарищ нашего сына, предложил помочь с переездом. Он приехал в Гамбург в командировку по делам своей фирмы. Ганс сразу же загорелся: «Мама, поедем, мама, поедем, там не будет войны, там не станут учить, как грабить и убивать. Я смогу там рисовать. Если ты вернешься к отцу в Берлин, я все равно с тобой не поеду, останусь здесь — и перейду в восточный сектор».
Старик замолчал, отдышался и продолжал:
— Берта все время была печальна, что-то ее мучило, угнетало. Мать слышала, как она часто плакала по ночам. Берта начала уговаривать нас поехать с ней. Но куда нам, старикам? Здесь мы родились, видно, здесь придется и умирать. Так и не решились сдвинуться с места. Но товарищ сына помог Берте собраться и увез их с собой. Остались мы с женой одни, бродим по дому, как привидения, не знаем, куда деваться…
Григорий не мог скрыть охватившей его радости. Обнял старика, попросил новый адрес Берты. Как всегда, записывать не стал — запомнил и, тепло распрощавшись, двинулся к машине.
— О, господин Лемке! Не ожидал… Каким чудом?
Стеклянными глазами Лемке уставился на Григория.
— Барон фон Гольдринг, это вы? Или меня уже начинают посещать призраки с того света?
— Герр Лемке, какая приятная встреча! Конечно же, это я, собственной персоной, живая плоть и кровь. Вот нам и пришлось встретиться! Кто бы мог подумать? Скажите, как вам удалось вырваться из этого ада?
— Видимо, так же, как и вам. Помог счастливый случай…
— Я всегда считал, что родился в рубашке, даже вам, герр Лемке, при всем вашем опыте и старании не удалось подвести меня под монастырь. Как вы пытались очернить меня в глазах моего приемного отца… — голос Генриха звучал презрительно, надменно. — Но хватит вспоминать старое… Вы хотели арестовать и расстрелять меня, а я пришел, чтобы спасти вас и переправить в безопасное место. Видите, как плохо быть слишком подозрительным и не верить друзьям… Но я не злопамятен. Теперь, когда нам, офицерам рейха, приходится у себя дома скрываться под чужими именами, цель у нас одна: отомстить врагу, вернуть родине свободу. Только об этой благородной миссии может думать теперь честный немец.
Лемке был поражен. Барон фон Гольдринг совсем не изменился, держался так же уверенно, нагло и несколько презрительно. Бывший начальник гестапо всегда был уверен, что Гольдринг — не тот человек, за которого себя выдает. Интуиция никогда не изменяла ему. К тому же он располагал достаточным количеством фактов.
Как же быть? Этот вопрос мешал ему сосредоточиться. Где гарантии, что Гольдринг приехал за ним по поручению генерала Гелена? Возможно, это провокация? А с другой стороны, как можно упустить такую возможность? Ведь, переехав в Пуллах, он сможет разоблачить этого напыщенного барона, испортившего ему столько крови. Перспектива чрезвычайно заманчивая…
В его сознание сквозь эти мысли пробился голос Гольдринга:
— Да, господин Лемке, чуть не забыл вас предупредить. Я уже не барон фон Гольдринг, а просто Фред Шульц. Приятно, не правда ли? Итак, познакомимся. Фред Шульц, с вашего позволения, а вы, кажется, Ганс Брукнер?
Лемке уже полностью овладел собой. Трезвые аргументы победили, и он понял, что ехать с человеком, которому никогда не верил, нельзя. Он не имеет права рисковать, какой бы заманчивой ни была идея вывести на чистую воду этого Шульца. Главное сейчас — выиграть время, связаться с нужными людьми…
— Мы можем уехать утренним поездом. В Пуллахе вас ждут, — доносится до него голос Григория.
— Да, да, благодарю вас. Сейчас мы скромно поужинаем, и, надеюсь, вы переночуете у меня?
— Спасибо. Так мы и сделаем…
Ночная тьма царила в доме, и ни Григорий, ни Лемке не сомкнули глаз. Григорий дышал равномерно, делая вид, что спит.
«Ближайший телефон у кирхи… — размышлял Лемке. — Чтобы добраться туда, нужно не более пяти минут, столько же — вернуться назад, несколько минут на переговоры. Итак, можно уложиться в двадцать минут. Если Гольдринг проснется, то, пока сообразит, что меня нет, пока будет пытаться открыть запертую дверь и выпрыгнуть в окно, я успею вернуться…»
Он тихонько поднимается с кровати. На минутку замирает. Григорий все так же мирно посапывает. Лемке осторожно выходит из комнаты и закрывает за собой дверь.
Григорий лежит не шевелясь, понимает, что Лемке выжидает. Вскоре слышатся удаляющиеся торопливые шаги.
Григорий подходит к окну, прислушивается. Через несколько минут за стеклом появляется Курт:
— Что делать? Вольфганг и Альфред пошли за ним. Но если Лемке успеет позвонить, поднимется переполох.
— Что ж, будем считать, что мой план не удался, в жизни и такое бывает. Очень жаль, но ничего не поделаешь. Бегите за ним, окружите плотным кольцом и прежде всего хватайте за руки, чтобы он не выхватил оружие. Ведь тебе известно, стрелок он — первоклассный. Будьте внимательны, как следует обыщите его!
— Не волнуйтесь, все сделаем быстро и точно.