пропуск.
— Спасибо, — мои руки дрожат, но я все ещё уверена
в себе и нем. Все ещё...глупая.
Меня проводят на пятьдесят пятый этаж и мужчина
кивает девушке, поднявшейся с места при нашем
появлении.
— Мисс Пейн? — уточняет она.
— Да, это я.
— Пройдёмте, — она указывает на коридор, и я
следую за ней, отмечая, как тихо тут, что даже тиканье
часов можно расслышать в приёмной.
Она открывает передо мной дверь и пропускает в
просторный офис, и я облегчённо вздыхаю, когда вижу
знакомое хмурое лицо.
— Нас не беспокоить, — отдаёт указание Райли, поднимаясь с кресла.
— Хорошо, мистер Вуд, — девушка закрывает за
собой дверь, а я продолжаю стоять, хотя такое
облегчение, которое я испытала при виде этого
мужчины, сейчас выльется в моё безвольное падение
на пол.
— Мишель, — видимо, по мне это стало сильно
заметно, что Райли быстрым шагом выходит из-за
стола и подходит ко мне, поддерживая за талию.
— Ты сейчас в обморок упадёшь, присядь. Воды? — услужливо предлагает он, помогая мне дойти до
дивана в углу, и опускает меня на него.
— Нет, спасибо. Сейчас я приду в себя, просто
неслась по дорогам, как сумасшедшая. Столько
эмоций, что меня тошнит уже от них, — кривлюсь я, глубоко вздыхая.
— Предположу, что случилось что-то крайне важное, раз ты пришла сюда и ко мне, — говорит он, садясь
напротив меня на такой же диванчик.
— Да, я хочу знать правду, Райли. Я имею право её
знать, — начинаю я.
— Что ж, — он шумно вздыхает и отклоняется на
спинку. — Попробую ответить.
— Ты до сих пор употребляешь наркотики? — спрашиваю я, а лицо мужчины резко бледнеет и он
садится ровно. Его глаза распахиваются, и я вижу
страх.
— Я не скажу никому, я не болтунья, Райли. Только
ответь. Он до сих пор связан с наркотиками, и ты до
сих пор ими балуешься? — уже не чувствуя себя так
уверенно, как вначале, быстро говорю я.
— Он сказал тебе. Сказал тебе об этом! Чёрт! — он
зло ударяет по дивану кулаком и поднимает на меня
голову.
— Нет, я давно не употребляю. С университета забыл, что это такое. И кто тебе, вообще, сказал эту чушь, что
Николас до сих пор в этом деле? Нет. Он наоборот
борется против наркомании и алкоголизма. Он
учредитель и глава комитета в нескольких центрах по
излечению от этого. Он ненавидит то время, ненавидит! — защищаясь, отвечает Райли, и я слабо
улыбаюсь.
Да, он такой. Помогает всем, а себе помочь не хочет.
— Прости, но мне нужно это было знать. Я тебе
объясню. Но у меня есть ещё несколько вопросов.
— Если они такие же идиотские, как этот, то лучше
уходи. Я не желаю выслушать этот бред про него. Я
думал, что ты веришь ему, ведь он доверился тебе. Об
этом он не рассказывал никому! И я...
— Подожди, не нападай на меня. У меня есть причина
спросить об этом. Я была у отца, и мы поговорили. И
боюсь, что дело дрянь, Райли. Но...прошу тебя, будь
честен, потому что для меня...дня него...я это делаю
только ради него, — сдавленно шепчу я.
— Ладно, давай, — кивает он, готовясь слушать меня.
И я нахожу человека, который молча даёт мне
высказаться, выплеснуть из себя весь страх, все, что
накопилось во мне за сегодня. Только за пару часов я
получила сильнейший стресс, который сейчас
отдаётся в слезе, скатившейся по щеке, и в
недоверии, в новом лабиринте из чувств и правды. Я
даже забываю, как дышать, пока рассказываю о своём
походе к отцу, а он слушает меня серьёзно и не
перебивая. И когда я замолкаю, наступает тишина, полная тишина, где мне кажется, можно услышать, как
громко бьётся моё сердце в ожидании ответа.
— Ты уверена, что он не солгал тебе? — нарушает
гнетущую паузу Райли.
— Уверена. Сейчас ему и, правда, нет смысла лгать
мне. Но я хочу услышать от тебя подтверждение или
же отрицание этого, — прочистив горло, произношу я.
— Николас не лечился в психиатрической клинике, его
пыталась туда поместить мать, но дальше первого
приёма дело не пошло. О том, что о нём нет
информации — он подчищает своё прошлое. Начал
это делать примерно с полгода назад, а за последние
две недели вся его биография полностью изменена.
Старого Николаса Холода не существует больше. Есть
правильный сын, неженатый мужчина со стабильным
заработком, окончивший университет Торонто. Вот и
вся информация по нему сейчас. Что до настоящего
времени и психотерапевта. Да, у него есть такой. Я
настоял, потому что я люблю его, он мой брат, даже
если не по крови. Я не мог больше смотреть, как он
мучается, я думал, что это поможет ему. Но он не
появляется там...два года. Поначалу ходил, высмеивал, а теперь совсем не ходит, но оплачивает
услуги.
— А девушки? Он мне рассказал про троих. Двух он
чуть не задушил, потому что они поцеловали его. А
одну по неосторожности избил во время кошмаров, — вот эти слова больше всего приносят внутри печали и
боли. Вот их я хочу искоренить из памяти и понять, кто
есть кто.
Райли молчит, смотрит на меня как-то странно, что я
ёжусь под его взглядом.
— Не могу поверить, что ты ушла от него, когда он так
открылся. За что ты так с ним? За что предала его? — неожиданно произносит он, а мои брови ползут вверх
от удивления.
— Что? Он выгнал меня! Он сказал, чтобы я ушла из-
за того, что я высказала своё мнение! И я тут не по
этой причине, я хочу знать правду о том, что я
спросила. Иначе будет плохо, поверь мне, будет очень
плохо. А я хочу защитить его, поэтому ответь на мой
вопрос, — зло цежу я слова. Неприятно осознать, что
Ник говорил с ним обо мне, а со мной так и не
соизволил.
— Всё, что ты тут наболтала и твой урод отец — не
правда. Он не калечил до такого состояния, и я не
знаю, что за девушка лежит в больнице. Это просто
блеф или же твой папочка решил дальше издеваться
над Николасом! Хотя чему я удивляюсь? — издевательски смеётся он.
Мои глаза от обиды на его слова наполняются
слезами, и я поднимаюсь с дивана.
— Ты ничего не знаешь о моих чувствах. Ты не
знаешь, как больно и как сильно я люблю его. Ты и
понятия не имеешь, какая бывает ночь долгой, когда
ты одна. Я отказалась ради него ото всего. А он не
захотел отказаться ради меня от прошлого. Что мне
оставалось делать? Я дала ему время, но он так и не
позвонил. Так и не появился. Даже не остановил меня, а толкнул в спину своими словами. И сейчас я рада, что это все не правда. А я усомнилась, и знаешь, как
это отвратительно? Нет, а усомнилась я, потому что
доверия, полноценного доверия нет. Я боюсь его, боюсь все, что связано с ним. Но вопреки этому страху
я иду к нему, я пытаюсь...я пыталась. Но разве он
оценил? Нет. И где он сейчас? Спокойно работает или
же занимается своими делами, словно нас никогда не
было? Скорее всего, и так. Ведь когда дело касается
контроля над чувствами, то он в этом деле мастер.
Только вот он контролирует их не для других, а для
себя. Потому что трус. Потому что сам не может
признаться в том, что я права. И лучше вот так
издеваться надо мной, мучить меня, чем встретиться
лицом к лицу. Я разочаровалась во всём, что касается
любви. Поэтому не говори мне такое, не обвиняй меня, что это я его бросила. Потому что из-за него я
осталась одна.
Я смиряю ошеломлённого Райли взглядом и
подхватываю свою рюкзак, вытирая пальцами глаза.
— Мишель, прости меня. Я...я был зол на тебя, потому
что он...он сказал мне, что ты уехала от него и поехала
к Марку. И он не работает, его нет в городе сейчас. Я
не знаю, куда он поехал, не знаю, что с ним творится.
Я больше ничего не знаю о нём, он стал больше
молчать, но и больше улыбаться. Я думал, что ты
решила бросить его ради Марка, когда он рассказал
тебе все. Так я это понял из его слов, и уверен, что и
он подумал, что ты так поступила, — в спину мне
говорит он.
— Что? — возмущаюсь я. — Мне ночевать негде по
его вине! Мне жить негде, и мне нужен был друг! И у
меня он есть. И это не причина, чтобы вот так
преподносить все. Это лишь отмазка, которую он
любит находить, чтобы защитить себя. Только вот кто
защитит меня? Был он, а теперь? Думаю, я хорошо
выучила урок, и теперь буду защищать сама свои
интересы. Я пришла сюда за тем, чтобы понять много