открыл для себя новые аспекты наслаждения. Нет, уже тогда я любил смотреть на кровь и боль, приносить их. Но не так сильно, как сейчас. А Зарина
была очень выносливой, на ней заживало все, как на
кошке. Она чувствовала меня лучше любой девушки, которая была у меня. Она была настоящей нижней, рождённой с этим предназначением, только очень
глупой. Она ещё верила в любовь, когда в моём
словаре такого понятия даже не прописали.
— Тогда я не понимаю, Ник, — я опускаю голову, чувствуя, как слезы катятся из глаз. Я остро ощутила
ревностный укол в сердце. Ведь даже после всего, что
она сделала, он отзывается о ней с такой теплотой. А
я...я совсем запуталась в себе и в нём. Не могу
придумать, что мне делать дальше, шагать больше не
хотелось.
— Не понимаю, зачем тебе я, раз ты так привязан к
этому миру. Ты не умеешь без него жить, а я не хочу
знать, что ты бьёшь кого-то. Я осознаю, что это не в
моей власти просить тебя забыть о твоей сущности.
Но тогда что в моей власти, Ник? Быть тут, рядом с
тобой и бояться, что ты уйдёшь туда? А ведь я не
знаю, где искать тебя потом, и хочешь ли ты
этого...захочешь ли вернуться. Единственное, что я
поняла, что вся твоя любовь забрана твоим демоном.
И у меня нет ничего, что предложить ему за тебя, — горько шепчу я.
— Мишель, но я же тут. Да, я вот такой, но ты
принимаешь меня таким. В твоей власти многое, крошка, — он тянется рукой к моему лицу и
дотрагивается пальцами до мокрых щёк, на что слезы
катятся быстрее.
— Ты спросила меня об ощущениях, и я рассказал
тебе то, что я чувствую. Но это не означает, что я не
буду бороться с этим. Ты...ты стала частью меня, понимаешь? Чем-то большим, чем я предполагал. И у
тебя есть так много силы, как ни у кого раньше. Я не
видел таких, просто не обращал внимания. Я не смогу
никогда стать обычным, потому что я другой. Так стань
рядом со мной такой же. Нет, я не прошу тебя о том, чтобы избить тебя или же хоть как-то показать всего
себя настоящего. Нет. Ты уйдёшь от меня, но я не
готов отпускать эту надежду из рук, которую
символизируешь ты. Вот ты сейчас тут, и я счастлив, что не один. Одиночество раньше казалось мне
необходимостью, а сейчас дикостью. И этому научила
меня ты, так не сдавайся, Мишель. Я тоже не
собираюсь сдаваться. Я предлагаю попробовать, и
обещаю, что я огражу тебя от последствий открытой
связи с таким, как я. С монстром и не подходящим
тебе мужчиной из низов.
— Это я не подхожу тебе. Мы оба из разных уголков
жизни, но, Ник, я хочу только услышать, что ты не
отпустишь меня, как и постараешься не ходить на эти
сессии. Мы что-нибудь придумаем вместе, ведь
есть...есть способы, чтобы побороть твою агрессию. Я
помогу тебе, только не позволяй им забрать тебя у
меня, — жарко шепчу я, полностью отдаваясь его
признаниям и так же веря в его любовь, как и в свою. Я
придвигаюсь к нему, забираясь сверху на его бедра, и
обхватываю его лицо руками.
— Ник, ты замечательный и пусть вот такой садист. Но
ты мой садист, и я тоже обещаю, что не дам никому
оскорбить тебя. Ты намного лучше чем они. Ты чист, а
они все погрязли в своих купленных родословных.
Нет...нет все не важно, слышишь? Теперь я понимаю
тебя, хотя не до конца, но когда-нибудь ко мне придут
правильные ответы. Но сейчас да, да я хочу быть с
тобой открыто, закрыто, хоть как. Только постарайся
быть со мной, хотя бы немного притупить свою любовь
к боли, — я прижимаюсь к его лбу своим, и он
обхватывает мою талию руками, вжимая в себя.
— Я обещаю, что постараюсь. Как же я хочу
поцеловать тебя, но я не могу, — шепчет он.
— И не надо...не надо меня целовать, потому что я
принимаю эту твою боль. Я свыклась с ней, потому что
хочу тебя всего. С этим всем, слышишь? Не целуй
меня. Просто обнимай, вот так обнимай, и мне хорошо, — заверяю я его, кладя голову на его плечо.
— Вот про это я говорю, посмотри, ты не умеешь
контролировать свою натуру. И именно это для меня
стало наравне с теми ощущениями, которые я
испытываю там. Вот это. Ты, Мишель, — тихо говорит
он, гладя меня по спине, и оставляя поцелуй на виске.
И я молчу, наполняя своё тело его приобретёнными
новыми чувствами. Я ощущаю их так явно, словно на
себе. Но я уже знаю их, это бесконечная и
неиссякаемая любовь, безграничное доверие и сочная
нежность. Они все окутывают нас, связывая
невидимыми тонкими драгоценными нитями и даря
нам новый мир, только для нас двоих. Вот теперь мы
начнём его строить вместе.
Seventeenth
— В три часа за тебя тут будет ожидать Майкл, — говорит Ник, припарковываясь недалеко от входа в
университет, и я поворачиваюсь к нему, кивая, но
скорее своим мыслям, чем ему.
Я продолжаю сидеть и смотреть на уже удивлённого
Ника, а затем нахмурившегося и щёлкнувшего у меня
перед носом пальцами.
— Да-да, что? — моргнув, я концентрируюсь на
мужчине.
— Мишель, я слушаю, где ты прогуливалась, пока я с
тобой всю поездку разговаривал, — Ник заглушает
мотор, и я вздыхаю, опуская взгляд на его пальцы, стучащие по рулю.
— Я не готова сейчас встречаться с отцом. Я просто
не готова вновь и вновь сгорать от стыда за его
поведение, как со мной, так и в твоём офисе. И я...не
знаю, подумала, что он может...в общем, — я снова
вздыхаю, поднимая голову на Ника, и неопределённо
делаю жест рукой.
— Ты переживаешь, что он приедет сюда, чтобы найти
тебя и поймать, устроит новый концерт, о котором
будут судачить, или же набросится на тебя прямо
перед твоими однокурсниками, — помогает мне найти
слова Ник, и я киваю, покусывая нижнюю губу.
— Не забывай, что за тобой следят днём и ночью.
Куда бы ты ни поехала, с кем бы ни встретилась, кто
бы тебя ни забрал — мне доложат. Поэтому я уже дал
им указания не подпускать к входу твоего отца и
следить за его передвижениями. В данный момент он
находится дома, а тебе не стоит переживать. Я не
позволю, чтобы он хоть пальцем тебя тронул, крошка.
Это все твои страхи или же ты просто не хочешь
уходить от меня? — Ник ловит пальцами мой
подбородок, поднимая моё лицо к себе, и я улыбаюсь
в ответ на его слова, как и на смеющийся и сильный
взгляд карих глаз.
— Не хочу уходить, мне хорошо с тобой, спокойно, но
идти надо, — кривлюсь я на последних словах, и он со
смехом оставляет на моём лбу поцелуй. Я закрываю
глаза, чтобы насладиться нами. Такими разными и
такими глупыми. Такими боязливыми и такими
упёртыми. Просто нашим миром. Одним на двоих.
Этой вселенной в маленьком пространстве машины, и
этот магнитном поле, которое создали мы. Вот это
наша природа.
Мои руки складываются в кокон на его груди, и я
прижимаюсь к Нику, вдыхая аромат его одеколона.
— У меня два совещания, и я опоздаю, крошка. Хотя
думаю, мне можно и немного задержаться, — его
пальцы, словно играя на фортепиано, проходятся по
моим рёбрам, и я, улыбаясь, открываю глаза и кладу
ладони на его грудь, забираясь под кожаную куртку и
согреваясь его теплом.
— Нет, нельзя, поезжай, — уверенно говорю я, отстраняясь от него и отстёгивая ремень
безопасности. Я тянусь рукой на заднее сидение и
подхватываю рюкзак, затем быстро целую Ника в
щеку, и вылетаю из машины, пока он не успел
прокомментировать мою слабость. Но не успеваю я и
дверь закрыть, как слышу его голос.
— Мишель.
— Да? — я оборачиваюсь, приготовившись к какой-то
шутливой фразе, но лицо Ника совершенно не говорит
о веселье, наоборот, он серьёзен, отводит глаза от
меня и затем снова встречается со мной взглядом.
Теперь же они полны чего-то нового, волшебных
искорок и отблесков солнца.
— Хорошего дня, — быстро произносит он и закрывает
окно. Машина с рёвом стартует, что я едва успеваю
отскочить, чтобы не глотнуть едкого дыма.
Я улыбаюсь, чувствуя, как он решил обмануть себя же, не сказав того, чего хотел. Закрыв глаза, я мотаю
головой, продолжая тихо смеяться и парить. Да, парить над землёй, над самой собой от переизбытка
заботы Ника. Он настолько осторожен, а я уже скучаю
по его страсти и грубости. Он пытается держать себя в
руках, убежав от меня и спрятавшись в ванной, пока я