готова жертвовать всем. А сейчас мне остаётся только
ждать, — вздыхаю я.
— Нет, я поверить не могу в то, что происходит. Мне
кажется, что дальше грядёт что-то очень плохое, Миша. Будь осторожна, эта твоя скрытность выйдет
боком тебе же. Я понимаю, когда влюблена, то ты
никого и ничего не слышишь...
— Сара, неправильно. Я слышу вас, я знаю и понимаю
всё, буквально все. Но я сейчас просто устала, и я
буду защищать его, потому что он этого достоин. Его
никогда в жизни не защищали, было некому. А я буду, потому что его сложность — это моя загадка, которую
я готова открывать. И пусть будет плохо, только после
бури и дождя всегда выходит солнце. Я подожду его, я
буду...
Я замолкаю, потому что меня перебивает настойчивый
звонок мобильного Ами, и она достаёт его, тут же
одними губами называя имя брата.
— Да. Где ты был, придурок? Мама всю ночь
проревела, идиот! Отец тоже был в панике! Ты...
Она прекращает свой поток брани, прислушиваясь к
словам брата, и поднимает голову на меня.
— Да, она сейчас напротив меня.
— Хм, Мишель, Марк требует тебя, срочно, — говорит
она, на что я киваю, и она вкладывает телефон в мою
руку.
Мне больно поднести и удерживать её рядом с ухом, поэтому я зажимаю телефон плечом.
— Да, Марк, — произношу я.
— Мишель! Мать твою! Я так испугался! Мне надо тебя
увидеть, я буду у университета через двадцать минут.
Никуда не уходи! Никуда! — кричит он, а я кривлюсь на
отдающуюся пульсацию в виске.
— Хорошо, — спокойно отвечаю я и разжимаю плечо, телефон падает на ковровое покрытие рядом со мной.
— И что он хочет? — недовольно спрашивает Сара.
— Встретиться.
— Хм, а ты не думаешь, что станет только хуже в
твоих отношениях? Ты и так на волоске, и этот
придурок стал причиной, — продолжает Сара.
— Вообще-то, этот придурок мой брат и он хороший, — зло шипит Ами.
— Ага, но это не мешает ему быть придурком...
— Заткнись, только я могу так его называть! Он
хороший! Он говорил этому сумасшедшему, что
Мишель достойна уважения от него, он защищал её.
Он хороший парень, он просто очень одинок и у него
болит сердце всегда и за всех. Потому что он
замечательный! А ты ни хрена о нём не знаешь! — уже
повышает голос Ами.
— Расслабься, сучка, — хмыкает Сара, и я вижу, что
другая готова врезать рыжей.
— Успокойтесь, я поговорю с ним. Нам надо решить
всё, надо прекратить это. Я не хочу, чтобы и Марк
пострадал. Он и, правда, хороший, несколько правда
переборщил со своими похождениями. Но он мужчина, ему это необходимо. И мне это надо, понимаете?
Надо уверить его, что я в порядке, — примирительно
произношу я.
— Да, но ты не в порядке, Миша! Посмотри на себя, на
призрака похожа. Твои руки...боже, ужасно. Это не в
порядке, это крайне не в порядке. И причина этому
мужчины, лучше без них, — категорично заявляет
Сара.
— И я хочу узнать, что он написал мне, — продолжаю
я.
— А ты не знаешь? — удивляется Ами.
— Нет, я даже не знаю, где мой мобильный, — качаю я
головой.
— Хочешь, я поеду с тобой, — предлагает она.
— Нет, вам не следует влезать. Это мои ошибки, и
придётся решать их только мне, а потом...не знаю, куда я пойду. Не могу вернуться домой.
— У меня будешь жить, — говорит Сара.
— Нет, у нас. Папа тебя защитит, он же видел что твой
больной. Да и сказал он, что ещё в Оттаве он
изменился. Словно его подменили. Он сказал, что
если так пойдёт дальше, то нам придётся прекратить
общение с твоими родителями. Это вышло за границы, тем более драка с Марком, вообще, отца вывела из
себя, — вставляет Ами.
— Нет, девочки, я что-нибудь придумаю. Я не хочу
подставлять вас больше. Мой отец...сама не понимаю, что с ним. Почему он так возненавидел его, почему так
злится, почему ненавидит меня, почему стал таким.
То, что я увидела вчера, было как страшный сон, в
котором главная роль отдана мне, как жертве. И если
бы я не убежала, то не знаю, что было бы дальше. И
сейчас я готова встретиться с Марком, готова к
последствиям, а потом буду ждать, — с этими словами
я поднимаюсь с места и поправляю рукава, закрывая
свои бинты до пальцев.
Уверенно разворачиваясь, я выхожу из-за стеллажей и
спускаюсь по лестнице. Я не могу больше думать и
предлагать для себя варианты. Больше нет слов, чтобы объяснять что-то. Больше нет сил, чтобы
защищать себя. Только идти, как в тумане, ощущая
тошноту и тяжесть туч надо мной. Знать, что мой отец
стал для всех чудовищем, которого необходимо
изолировать. И я не могу даже предположить, что он
сделает со мной, когда увидит меня. Да, я боюсь, страшно боюсь этой встречи, а спрятаться мне не за
кем. Да больше и не буду прятаться.
Я выхожу на улицу и иду к главным воротам, ожидая
Марка. Холодный ветер пронизывает моё тело до
сердца, но я стою, не ощущая ничего больше. С
громким визгом передо мной останавливается
спортивный мерседес и оттуда выскакивает Марк, тут
же обхватывая меня в крепкие объятия, от которых я
издаю стон боли.
— Мишель, боже, девочка, ты в порядке. Поехали, быстро в машину, — говорит он, толкая меня в салон
машины, и я позволяю ему это.
Он садится за руль и резко стартует, а я судорожно
вздыхаю, чувствуя до сих пор спазмы в руках.
— Что он сделал с тобой? Я тебе звонил! Блять всю
гребаную ночь пытался дозвониться! Где ты была? — выкрикивает он вопросы.
— Давай посидим в каком-нибудь кафе, хочу только
поговорить и выпить воды, потому что меня тошнит, — слабо подаю я голос.
— Хорошо, но потом поедем ко мне. Я переехал, — бросает он и сворачивает на оживлённую улицу.
Я молчу, не зная, что ответить. Но присутствие этого
парня отчего-то даёт мне силы и возможность дышать
легче. Наверное, когда рядом с тобой мужчина, ты
чувствуешь безопасность. Хотя с Люком я такого
никогда не ощущала, да и не было возможности
проверить его силу. Он всегда проиграет и Нику, и
Марку в этом. Потому что нет стержня, который в этих
представителях сильного пола.
Мы останавливаемся у незаметной кофейни, и Марк
выходит из машины, предлагая мне руку. Но я не могу
за неё взяться, потому что знаю, насколько мне будет
больно. Я только качаю головой и кое-как выползаю из
автомобиля, поправляя рюкзак на плече.
Мы в тишине садимся за дальний столик и делаем
заказ. Он кофе, а я воду.
— Что с твоими руками? — тихо спрашивает он, дотрагиваясь горячими пальцами до показавшихся
бинтов.
— Упала так, — я поднимаю на него голову, а он
хмурится, смотря на меня с паникой, и облизывает
губы, явно нервничая и желая услышать продолжение.
— Отец...он ударил меня ремнём, и я упала на вазу.
Она разбилась, и я поранилась...сильно поранилась, что пришлось накладывать швы, но я это не особо
помню. Потому что мне вкололи обезболивающее и
снотворное. Ами рассказала, что он набросился на
тебя. Прошу за него прощения, не знаю, какой дьявол
в него вселился, — продолжаю я.
— Ублюдок, — цедит Марк и хочет сказать что-то ещё, но перед нами ставят заказ и он замолкает.
— Давай, я помогу тебе, — предлагает он, открывая
уже бутылочку и наливая в бокал воду. Затем
вставляет туда соломку и придвигает ко мне.
— Что там ещё произошло? Ты хоть представляешь, как я испугался за тебя? Когда я сложил мозаику из его
слов: ваза, кровь, мало получила, увидит — убьёт. То
мне стало по-настоящему страшно за тебя. А ты не
отвечала. Это все случилось из-за нашего обмана? — шепчет он.
— Не совсем, это случилось, потому что он узнал, с
кем я встречаюсь. А он его ненавидит. Он разозлился, потому что отцу я предпочла его. И всегда буду
ставить его на первое место. А теперь даже его у меня
нет. Ты забрал его, — грустно отвечаю я.
— Ты всю ночь была у него? Почему не позвонила
мне? Почему...
— Зачем? Зачем ты звонил мне, зачем написал
сообщение? Что ты там написал? Почему
забрал...разрушил нас? Что я тебе сделала плохого?
— перебиваю я и выливаю на него поток своей
внутренней скорби, на что парень удивлённо
приподнимает брови, а затем издаёт истеричный
смешок.
— Разрушил? А было, что рушить? Он использовал
тебя, а ты дура, полная дура, позволила ему это с
собой сделать. Стоит ли он этого? И где он сейчас, раз