мишуры! Да я буду рада! Ни за что на свете я не стану
подстилкой ради прибыли и денег, понял?! Теперь
тебе ясно, почему я не хочу, чтобы ты раскрывал наши
отношения перед отцом? Он получит то, к чему
склонял меня. Я стану шлюхой, которая спит с тобой
из-за того, что ты помог ему. И даже вот эта
одежда...все твоё, я словно для вас кукла, которую вы
можете использовать в своих целях. Но я не она, Ник!
— я срываюсь на крик, воинственно подскакивая и
смотря на него. Воздуха не хватает, а лёгкие горят от
такого всплеска эмоций.
— Крошка, — я ожидала ведь снова от него взрыва, но
он только мягко улыбается и встаёт, резко притягивая
к себе и обнимая. — Мишель, у меня довольно много
денег...хм, очень много денег, скорее всего, за жизнь
их не истратить. А для тебя, для твоего комфорта мне
ничего не жалко. Я знал, что хочет твой отец. Не
дурак. Я хотел услышать это от тебя, что ты
понимаешь всю серьёзность ситуации. И ты никогда не
смей себя обзывать шлюхой, поняла? Ты лакомый
кусочек для твоего отца. Юна, полная жизненной
энергии, приятна и воспитана. Только вот для меня ты
другая. Яркая, сильная и пылкая. Я не рассматриваю
тебя, как подношение мне за что-то. Но я хочу, чтобы
ты запомнила...запомнила навсегда. Что бы ни
произошло в будущем, если тебе будет сложно, будут
проблемы, я хотел бы знать, что ты наступишь на
свою гордость и придёшь ко мне за помощью. Какая
бы она ни была. Я всегда помогу тебе, это моя
обязанность.
— Ты прощаешься со мной? — шепчу я.
— Нет, не сейчас. Но когда-нибудь придёт время, мы
разойдёмся, и я уверен, что это будет громко. Знаю
точно. Ты будешь обижена, зла на меня. Ты будешь
отвергать все мои попытки объяснить, ты уйдёшь, а я
продолжу жить, как и прежде. Но я хочу взять с тебя
обещание, что ты хотя бы пришлёшь мне сообщение о
том, что у тебя проблемы. Хорошо? — он поднимает
мою голову к себе, а я теряюсь от его слов.
— Почему я буду на тебя обижена и зла, Ник? Что ты
захочешь мне объяснить? — спрашиваю я.
— Потому что все закончится раньше, чем ты себе
придумаешь. Это защитная реакция у всех
представительниц женского пола. И ты в их числе.
Поэтому пообещай мне.
— Не могу. Я не хочу обещать то, что не решусь
выполнить. Когда все закончится, я сотру тебя из
памяти, как и все твои контакты. Человек уходит
навечно из жизни, без возможности вернуться. И я
никогда не позволю себе о чем-то просить тебя, потому что я верю в свои силы и в себя, — мне сложно
проговаривать уверенно свои слова, но я делаю это, несмотря на его печальное лицо.
— Я тоже в тебя верю, крошка. И я не собираюсь
вкладывать деньги в компанию твоего отца, по
причине...
— Нет, даже знать этого не хочу. У нас не деловые
отношения, Ник. У нас интимные, лучше говорить о
нас, чем о моём отце. А с ним я разрулю, не волнуйся, — я мотаю головой, снова перебивая его, и его губы
едва заметно улыбаются.
— Хорошо, но если он позволит себе хотя бы руку на
тебя поднять, то пусть пеняет на себя.
— Он никогда меня не бил, Ник, — заверяю я его, и он
кивает.
— Чем займёмся? — спрашивает он.
— Хм, ну я рассчитывала узнать что-то новое, — игриво произношу я, дотрагиваясь до его шеи и
проводя по ней ногтем.
— И что же ты хочешь узнать нового? — улыбается он.
— Например, что-то из твоего мира, только без крови, боли и тому подобного. В общем, не знаю, — пожимаю
я плечами.
— Мишель, ты такой хамелеон. Мне казалось, что ты
расплачешься, а уже просишь о сексе. Я не успеваю за
тобой, — он поглаживает меня пальцами по пояснице, забираясь под футболку.
— Ты точно такой же, Ник. Этому я научилась у тебя.
Так что, покажешь мне свои извращения? — я склоняю
голову набок.
— С удовольствием, моё тело уже болит от желания к
тебе. Разденься и жди меня, я скоро вернусь. Надо
снять повязку, — он отстраняется от меня.
— Рука болит? — спрашиваю я.
— Нет, пара царапин, но врачи любят преувеличивать, — пожимает он плечами.
— Хорошо, тогда иди, — улыбаюсь я, разворачиваясь
к постели.
— Мишель, — зовёт меня Ник, и я оборачиваюсь.
— Да?
— Это наши извращения. Твои и мои, потому что ты и
я сейчас одно целое. Спасибо тебе за это, — он
немного кивает и быстрым шагом выходит из спальни.
Слабая улыбка играет на губах, а в голове до сих пор
стоят слова об отце. Я знаю, что это не подобает
хорошей дочери. Но это не должно касаться меня, а в
таких ситуациях я чувствую себя лицемерной. Я
должна была сказать это. Ведь я так чувствую, а денег
нам хватит, чтобы прожить и папа...черт, он же должен
думать о будущем и о семье. Это его обязанность, но
никак не моя решать за него проблемы. Я не хочу, чтобы Ник думал иначе, чем я ему объяснила. Он
необходим мне вот такой, в обычной футболке, босой
и непонятный. Любимый.
Я не знаю, куда он ушёл и за чем. Дышу поверхностно
и быстро, облизывая губы. Ведь я терпеливо жду его в
одном нижнем белье, ожидая того самого нового, о
чём я его просила.
Мои мысли лихорадочно бегают в голове, активно ища
возможные варианты его долгого отсутствия.
Звук мягких шагов, и я поднимаю голову, когда в
спальню входит Ник, раздетый по пояс, в одной руке
держа белую верёвку, а в другой чёрную маску для сна
и ещё что-то, я не могу отчётливо разглядеть.
Мои глаза распахиваются шире. Ник неторопливо
подходит ко мне, а я сглатываю от высокого
напряжения внутри.
— Крошка, не бойся, я не сделаю ничего того, что тебе
причинило бы моральный вред или же не
понравилось, — он кладёт эти его девайсы, или как он
их обычно называет, на постель рядом со мной, а я
тяжело смотрю на него, остро ощущая внутри
нарастающую безудержную панику.
— Мишель, — он подхватывает мой подбородок двумя
пальцами, поднимая голову к себе.
— Для чего это? — выдавливаю я из себя.
— Для твоего чувственного наслаждения, только для
тебя, — он надавливает большим пальцем на мою
нижнюю губу, приоткрывая рот и проводя по нижнему
ряду зубов, и его глаза загораются дьявольским
ослепительным светом.
— Ты свяжешь меня? — шепчу я.
— Да, но лишь руки, сегодня они тебе не понадобятся, — Ник улыбается, заверяя меня, что ничего нет для
меня заведомо неприемлемого.
— Хорошо, я доверяю тебе, — слабо киваю я, и он
отходит в сторону, беря в руки то самое, что я не
разглядела.
— Протяни мне руки, — просит он, и я чётко
выполняю.
— Это мягкие накладки, чтобы завтра у тебя не было
синяков на коже, — поясняет он, натягивая на мои
запястья две полоски ткани, похожие на напульсники, какие используют в спорте.
От высокого напряжения вперемешку со страхом и
лихорадочным интересом, я не могу совладать с
затруднённым дыханием и капельками пота, образовавшимися над губой.
— Теперь сядь на колени на постели и сложи руки за
спиной, — его приказной тон с нотками мягкой
нежности дают мне дополнительный толчок исполнить
все, как он того требует.
Я забираюсь с ногами на постель и сажусь к нему
лицом как он и просил, постоянно сглатывая. Во рту
становится сухо, и я прикрываю глаза, когда он
обходит кровать и сбрасывает с себя джинсы, располагаясь сзади меня.
— Я это делаю не первый раз, крошка, но с тобой
будто бы неопытен, — его горячее дыхание проходит
по моему плечу и заканчивается мягким беглым
поцелуем на коже, что я вздрагиваю от приятной
неожиданности.
— Если ты почувствуешь дискомфорт в плечах или же
в суставах, сразу же произноси стоп-слово, и я
развяжу тебя. Не хочу, чтобы тебе было плохо, только
твоё безграничное наслаждение. Помнишь, как мы
танцевали? — бархатный ленивый шёпот окутывает
меня, и я плыву в своих эротических безумных
фантазиях, пока он завязывает узлы на моих
запястьях, проверяя их на прочность.
— Да, помню, — выдыхаю я.
— Тогда я и понял, что в тебе столько особой страсти
и сексуальной энергии, которая многим будет только
сниться. А теперь она моя, правда, Мишель? Только
моя, — его рука проходит по моему позвоночнику, а я
невольно выгибаюсь, запрокидывая голову назад.
Через его изящные пальцы передаётся токовый