Пока мои однокурсницы вытаскивали магнитофон на лестничную общежитийную площадку, чтобы устроить танцы-попрыгушки с мальчиками со старших курсов и таким образом расширить свой круг из требуемых 84 парней, необходимых для выбора самого-самого, я демонстративно открывала набор почтовой бумаги и начинала строчить Вячеславу очередное абсолютно неинтересное ему письмо о том, как прошел мой день, какие умные мысли сегодня я услышала от преподавателей и какие фильмы будут показывать на следующей неделе в ближайшем кинотеатре. Я умилялась этому лубку на тему будущей интеллигентной семьи, живущей высокими идеалами образованности и сумасшедшего краеведения. Правда, мой учитель из провинции, на глазах которого развивалась в течение нескольких лет эта наша сентиментальная история, над ней посмеивался, но я тогда не понимала, почему. Впрочем, он частенько спрашивал: «Что же все-таки ты хочешь, удачно выйти замуж за этого зануду или небо в алмазах?»
Наверное тогда я и поняла, что своего мужчину нужно выбирать по запаху. И вовсе не потому, что однажды подружка-психолог спросила меня о том, сожалею ли я о том, что нет у меня свитера, пропахшего потом моего молодого человека. Наши с Вячеславом отношения пахли канцелярскими принадлежностями и тетрадками, из которых я выдирала листы для писем, а еще – железнодорожным мазутом, потому что в то время я исправно ездила домой на каждые выходные.
Мы замечательно проводили время в мои приезды домой. В теплое время года мы шли в лес, разжигали костер, он брал с собой плед, на который мы усаживались и бесконечно разговаривали. И неумело целовались. Потом так же неумело осваивали первые опыты чувственной любви. Вячеслав был тогда очень закомплексованным молодым человеком, и мне это очень нравилось, потому что помогало скрыть собственную неуверенность в ценности своих интимных познаний. Я точно знаю, что не хотела бы исключить из своей жизни ни один из бывших в ней романов, и уж этот, самый неуклюжий, – в особенности. Мне казалось, что я его очень люблю, он, как человек постарше и поумнее, не задавался таким дурацким вопросом, а просто извлекал максимум полезных и приятных ощущений из моих визитов в родной город и из моего желания быть в эти дни с ним. Меньше всего мне хотелось загадывать на будущее и зондировать почву относительно серьезности его намерений, относительно перспектив совместной жизни. Прежде он встречался с девушкой из нашего же города, которая училась на несколько курсов старше меня, он часто укорял ее в разговорах со мной в том, что она была куда более сдержанна в интимных отношениях и вообще придерживалась консервативного принципа «до свадьбы ни-ни». Но главным образом он укорял ее в том, что именно ей, по его мнению, принадлежала инициатива их разрыва, потому что она категорически отказалась от возвращения домой после получения диплома о высшем образовании и предупредила о том, что будет искать работу и брачную партию в столице. И я понимала, что мои отношения с Вячеславом обречены развиться по тому же сценарию в случае, если я тоже посчитаю, что родного райцентра мне будет мало на целую жизнь.
Я очень любила наши трогательные встречи и разговоры о «возвышенном», я очень любила себя, пишущую ему по вечерам письма (позже я стала писать их более стильно, я писала их в полуобщих тетрадках и по окончании очередной тетрадки высылала их ему, слава Богу, что он все это, наверное, давно повыбрасывал), но вокруг происходило столько интересного – показы западных фильмов, непривычно-забавная молодежь, потягивающая по вечерам пиво в парках и скверах, столичные подруги, приглашающие к себе домой и рассказывающие о своем времяпрепровождении и своих компаниях… что я не могла всем этим не заинтересоваться.