Сначала убивал, чтобы насытиться (не забывай, что все мы — потомки каннибалов). А потом стал убивать по любому поводу. Никакими стихийными бедствиями, ни оледенениями, ни потопами, ни эпидемиями не могла природа уничтожить столько людей в цветущем возрасте, сколько уничтожили они сами. И все это — благодаря разуму! Чем сильней становился интеллект, тем изощренней и с большим эффектом убивали люди людей, убивали за право обладания землей, водой, женщинами, богатством, за предпочтение одного бога другому. От дубины и кулака мы поднялись до оружия тотального истребления. От уничтожения отдельных племен мы шагнули на порог катастрофы космического масштаба. Таково величайшее достижение самого совершенного творения природы — человеческого интеллекта. Давай, Дэви, бухнемся перед ней на колени и возблагодарим за великие милости.
— Но не все ведь убийцы, Гарри! Сколько талантливых, прекрасных людей вписано в историю человечества!
— Еще бы! Играя в кости, природа не могла не выбросить иной раз и три шестерки. Рождались и гении, не чаще, впрочем, чудовищных злодеев. Гении обычно плохо кончали. Правда, сохранялись и накапливались идеи. Это — особая субстанция, и разговор о ней особый.
Одарив одиночек могучим интеллектом и душевным благородством, природа окружала их массами недозревших — глупых и злобных людей. Гениев ненавидели, травили, гноили в тюрьмах, умерщвляли. Еще при Галилее раздавался клич: «Математиков вон!» А триста лет спустя за Эйнштейном охотились, как за бешеным псом.
— Все это в прошлом, Гарри. Сейчас гении в нашей стране почти так же богаты, как гангстеры.
— Им позволяют быть богатыми до тех пор, пока они помогают еще больше богатеть торговцам оружием, пока они верно служат тем, чья профессия — война. Создав «человека разумного», природа зашла в тупик. Еще один шаг этого «венца творения», и на Земле некому будет дышать».
Лайт замолчал. Стали слышны быстрые шаги по комнате, шаги, передававшие его волнение.
«— Где же выход из тупика? — спросил Торн.
— В разуме, Дэви! В разуме человека, покорившего смерть. Могуществу его не будет предела. Он исправит все ошибки природы, внесет порядок в создаваемый ею хаос, заставит ее стать служанкой чело века.
— Но почему для этого нужно покорить смерть?
— Потому что только освободив разум от низменных забот о выживании, мы узнаем его подлинную силу. Когда человек без всяких скафандров будет чувствовать себя в космосе так же комфортно, как мы чувствуем себя на Земле, его наступление станет неудержимым и триумфальным. Одна за другой будут заселяться все новые планетные системы. Нужно не медля взяться за производство нетленного живого материала.
— Ты считаешь это возможным?
— Убежден! Ясна и проблема, и пути ее решения.
— А как же, — начал было Торн, но Лайт обор вал его:
— Не будем обсуждать детали. Давай, Дэви, выпьем за чева, разум которого станет главной созидающей силой Вселенной».
Запись завершили звуки льющегося вина и звон бокалов.
Того эффекта, которого ожидал Торн, не получилось. Ни Лайт, ни Милз даже не улыбнулись. Вместо того, чтобы развеселить их, голоса далекой юности напомнили, каким лучезарным представлялось будущее и какой беспросветной оказалась дорога к мечте.
Впрочем, беспросветность была такой же мнимой, как и лучезарность. Они шагнули далеко вперед и немалого добились. Они только не могли предвидеть тех препятствий, с которыми встретятся, и той дистанции, которая отделяла начало работы от ее завершения.
Иногда казалось, что материя бессмертия — витаген — у них в руках. Уже были синтезированы молекулы с заданными свойствами. Перебрав астрономическое число вариантов, ДМ не раз предлагали решения, близкие к оптимальному. Но только близкие.