– Я буду только слесарем-сантехником! – вдруг заявил Славик.
– Выбрось это из головы! – закричала Ира Ивановна.
– Нет! Только слесарем-сантехником! – Он полез в ящик, где хранились слесарный инструмент и гвозди. – Начинаю учиться немедленно. Повешу натюрморт.
Натюрморт «Груши и розы» давно валялся в кладовке, и вот уже несколько месяцев в семье Погребенниковых велись разговоры, что неплохо бы повесить этот натюрморт над кухонным столом (кухня была не железобетонная), однако желающих это сделать не находилось.
– Освободите кухню! – сказал Славик тоном племянника дяди Васи. – Только предупреждаю – работаю за валюту.
Родители вышли. Через пять минут раздался жуткий вопль. Когда чета Погребенниковых прибежала на кухню, Славик с перекошенным от боли лицом прыгал на одной ноге, дуя на свой неестественно белый расплющенный палец. Ира Ивановна кинулась делать ему примочки, окуная вату в рюмку с коньяком, а Виктор Степанович был послан в аптеку за зеленкой.
