Весь следующий день я чувствовал себя как приговоренный. Я был уверен, что у меня не достанет сил бороться, что если ночью Антонина отдастся мне, я возьму ее тело со всем восторгом, какой обязан проявит! влюбленный, желания которого наконец удовлетворены. И в то же время я был убежден, что после этого мое выдуманное, призрачное я навсегда воцарится в моей душе, и я навек как бы утрачу сам себя, свою истинную личность… Я уже подумывал о том, чтобы пойти на берег и броситься вниз в обрывистую глубину Черного моря. Я не видел иного исхода.
Настала ночь. Сердце мое стучало. Я опять осторожно выбрался в сад. Антонины еще не было. Я подождал ее несколько минут. Потом вдруг решился. Озираясь, я выбрался на дорогу – и побежал. Побежал, как беглец. Я старался не думать. Я знал, что если начну раздумывать, то вернусь.
Я шел всю ночь. Утром попросил приюта в татарской деревне. Отдохнув, пошел опять. Я добрался пешком до Феодосии. Со мной было несколько рублей, и я мог доехать до Москвы.
Когда я неожиданно явился домой к родным, они ужаснулись. Я бы похож на выходца из могилы. В тот же день я опять слег и был болен долго, много недель.
Вот что я считаю своею первою любовью.