Я только ответил на ваш вопрос. Я пришел затем, чтобы узнать, нашли ли вы письма.
Мегрэ, нахмурившись, взглянул на посетителя.
- Какие письма?
- Письма, адресованные лично Оскару Шабю. Не его деловую корреспонденцию. Полагаю, что он хранил их в надежном месте на площади Вогезов, может быть, на набережной Шарантон.
- Вам хотелось бы их заполучить?
- Видите ли, Мег... Это моя жена... Так вот, у нее мания писать длинные письма, где она выкладывает все, что взбредет в голову...
- Итак, вы хотите получить ее письма?
- У жены была довольно долгая связь с Оскаром. Я застал их, и, кажется, он был этим раздосадован.
- Он был в нее влюблен?
- Помилуй бог! Оскар никогда и ни в кого не был влюблен! Просто очередной номер в его донжуанском списке.
- Вы ревнивы?
- В конце концов я смирился со саоей участью.
- У вашей жены были и другие похождения?
- Не смею отрицать.
- Если я правильно понял, ваша жена была любовницей Шабю, а вы - любовником госпожи Шабю. Так, что ли? - В голосе Мегрэ звучала ирония, которой издатель, однако, не замечал. - И вы тоже писали на площадь Вогезов?
- Несколько раз.
- Госпоже Шабю?
- Нет, Оскару.
- Чтобы выразить неудовольствие по поводу его отношений с Мег?
- Нет. - Кокассон подошел к самому щекотливому вопросу и постарался принять развязный вид. - Вы, должно быть, не представляете, каково положение издателя книг по искусству. Клиентура очень ограничена, себестоимость невероятно высока. Каждое издание отнимает несколько лет и требует солидных капиталовложений. Вы понимаете, что без меценатов не обойтись!
- А Шабю был меценатом? - невинным голосом осведомился Мегрэ.
- Оскар был очень богат. Он прямо-таки греб деньги лопатой. Я и подумал, что он мог бы мне помочь...
- И написали об этом?
- Да.
- В то время, когда он был любовником вашей жены?
- Одно другого не касается.
- Это произошло после того, как вы их застали?
- Точно не помню, но полагаю, что да. Откинувшись в кресле, Мегрэ уминал большим пальцем табак в своей трубке.
- А вы в то время уже были любовником Жанны Шабю?
- Я так и думал, что вы меня не поймете. О наших отношениях вы судите с точки зрения старой буржуазной морали, которая теперь не в моде у людей нашего круга. Для нас сексуальные связи не имеют никакого значения.
- Отлично вас понимаю. Иначе говоря, вы обратились с просьбой к Оскару Шабю только потому, что он был богат?
- Совершенно верно.
- С таким же успехом вы могли бы обратиться к любому промышленнику или банкиру, с которым не были знакомы?
- Да, если бы оказался в безвыходном положении.
- А разве ваше положение было безвыходное?
- Я задумал крупное издание, посвященное некоторым видам азиатского искусства.
- В этих письмах есть фразы, о которых вы теперь сожалеете?
Кокассону было не по себе, но ему еще удавалось сохранить видимость собственного достоинства.