Я потрясла головой, прогоняя дремоту, и ущипнула себя за руку. Обычно это помогало взбодриться.
— Надо выстирать наряд, — напомнила я себе. — Соберись, Лея!
И решительно натянув платье, вышла в коридор.
* * *Шариссар
Дверь за девушкой закрылась, а он все продолжал смотреть. Потом встал и помотал головой. Ему нужно было подумать, но мысли путались, а его зверь рвался на свободу, пытаясь подавить человеческую волю. И все из-за этого представления, что устроила девчонка.
Паладин фыркнул, заставляя себя успокоиться. Он загонял зверя глубоко в сознание, вновь возвращая себе контроль над телом. И ему совсем не понравилось то, как легко он этот контроль потерял. Он хотел лишь проводить девчонку до комнаты и прогуляться в лесу, но тут она начала раздеваться. Стоя спиной к нему, девушка стянула тунику, что-то мурлыча себе под нос, выскользнула из штанов. Закинула руки за голову, потягиваясь. На ней осталась лишь тонкая, светлая рубашка, оголившая круглые ягодицы. Когда девушка двигалась, эта рубашка краем скользила по ее бедрам, вызывая у Шариссара настойчивое желание разодрать ее зубами. Она словно дразнила его, двигая бедрами и выгибая спину, и хорошо что стояла, отвернувшись, не видя, как зверь подобрался, готовясь к прыжку. Лишь в последний миг паладин заставил себя остаться на месте. Он мог бы просто выпрыгнуть в окно и отправиться исследовать территорию, как и собирался, но остался в углу комнаты, наблюдая за ее движениями.
Когда на девушку никто не смотрел, вернее, когда она думала, что никто не смотрит, ее движения менялись. Обычно она ходила, опустив голову и пряча глаза, чуть ссутулившись и расставив локти, словно собиралась обороняться. Но когда оставалась одна — распрямляла плечи, вскидывала голову и ее походка становилась легкой, танцующей. Она тоже напоминала паладину зверя — грациозного и дикого, но сидящего в клетке. И этот зверь внутри девчонки Шариссару понравился.
А еще ему понравилось, как она выглядит без одежды. Только вот эта короткая рубашка мешала, и он с трудом укротил собственного зверя, желающего содрать с девчонки ненужную ткань.
Что-то пробурчав себе под нос, девушка натянула серое бесформенное платье и ушла, а паладин потряс головой, загоняя звериную суть как можно глубже. Ему нужно было подумать, не отвлекаясь, но образы увиденного мешали.
Разозлившись, он перемахнул через окно и устремился в лес, ощущая, как пружинит под мощными лапами земля, как пахнет трава, различая тысячи звуков и цветов. Все его органы чувств были нацелены на добычу, тело скользило сквозь деревья, словно сгусток тьмы, с такой скоростью, что его просто не могли увидеть обычные люди. Паладин любил эту форму, он любил силу мышц и остроту всех органов чувств, которых у зверя было в разы больше, чем у человека. Он разогнался до такой скорости, что лес слился в одну зелено-бурую ленту, и его лапы почти не касались земли. И вогнал клыки в шею дикого кабана, даже не останавливаясь, с такой силой и скоростью, что добыча не успела осознать свою смерть. Фыркнув, Шариссар отодрал кусок мяса и замедлился. Отбросил мясо, потому что был не голоден, но охота всегда его успокаивала. Зверь внутри него недовольно ворчал, не желая убираться, но стих, задавленный железной волей паладина.
Теперь он мог подумать, не отвлекаясь на ненужные мысли.
А подумать было о чем. В лесу он потерял Элею. Вернее, не так. Он смотрел на нее, а потом понял, что девчонка исчезла. Несколько мгновений ее не было, а потом она вновь возникла на полянке, словно и не поняла, что исчезала. Она рассматривала деревья и кусты, чему-то обрадовавшись и Шариссар с трудом удержался, чтобы не рявкнуть на нее. Ему хотелось обратиться и выяснить, куда она пропадала, но он сдержался. Вряд ли его методы выяснения девушке понравятся. Да и не время пока. Хотя обратиться придется, он слишком долго находится в этой форме, и зверь становится все сильнее.
Словно в ответ на его мысли, в голове снова вспыхнули образы девушки, танцующей в свете солнечного луча, и паладин зарычал.
Он знал несколько способ успокоить зверя. Пожалуй, сегодня в лесу дичи поубавится.
Незабудку забрала к себе Ринка и я не стала сопротивляться. В отличие от меня, моя маленькая сестра была счастлива здесь, еще бы, после одиночества на чердаке, она получила огромный замок для игр и новых подружек. Многие девушки с удовольствием играли с Сиерой, моя проказница выдумывала все новые игры и до вечера по коридорам носилась толпа хохочущих девчонок. Я этому только радовалась и даже с некоторым огорчением думала, что однажды мы покинем Хандраш, и Незабудка снова будет проводить время одна и взаперти.
Эти мысли меня расстраивали, но и выхода я не видела. С раннего детства я впитала, что мне нужно держаться как можно дальше от магов, и вот теперь, прихотью судьбы оказалась в сердце Рифа, в окружении тех, от кого всю жизнь убегала. После сытного ужина, я вернулась в свою комнатку, слегка повздыхала от того, что Незабудка убежала к девчонкам, разделась и залезла под одеяло. В окно было видно верхушки деревьев и скалу, на которой стояла Обитель Искры. В угасающем свете дня белый замок, казалось, светился, и я вновь подумала, какая она — Искра. Мне представлялся сияющий шар, словно маленькое солнце, желтое и теплое.
Кровать оказалась удобной, не то что лежанка на чердаке, я была сытой и если бы не беспокойство — вполне довольной. Но я давно усвоила, что думать надо с утра, а ночью — спать, иначе не будет сил на новый день с его трудностями. К тому же я устала, слишком много впечатлений, да еще этот Ортан и беготня по лесу…
Додумать не успела, потому что уснула.
… мне снилось, что снова стою в хрустальном замке. Я поднимаюсь все выше по бесконечной лестнице, что ведет к самому небу — черному, беззвездному. Я совсем не хочу идти туда, мне страшно и холодно, но переставляю ноги, хотя они тяжелые и непослушные. Что я увижу там? Страх сжимает мне сердце ледяными тисками, холодит кровь. И не замечаю, что ступеньки закончились, а я проваливаюсь во тьму. Но не разбиваюсь о камни, а лечу, подхваченная кем-то кого я не вижу. Он держит меня, обнимает. Он оставляет горячий и влажный след там, где касаются его губы… На щеке, шее, во впадинке ключицы…
Губы?
Я проснулась и распахнула глаза. И тот, кто придавливал меня к кровати, поднял голову, оторвавшись от моей шеи, усмехнулся. Мгновение я смотрела в его глаза, а потом открыла рот и заорала. Но звук не вырвался из моих губ, потому что мужчина зажал мне рот рукой, не давая кричать.
— Тихо, — голос у мужчины оказался чуть хриплым, с низкими, словно рычащими нотками. — Ты ведь не хочешь разбудить весь Хандраш, Элея?
Я вытаращила на него глаза. Он знает мое имя? Что происходит?
Попыталась пошевелиться, но он придавливал меня к кровати, удерживая, кажется, без усилий. Я снова уставилась в лицо незнакомца, пытаясь хоть как-то отрешиться от факта, что на моей кровати лежит мужчина и кажется, он только что меня целовал. За окном была ранняя заря, бледный свет освещал комнату и лицо незнакомца. Смуглую кожу и темные волосы, короткие на висках и длинные сзади, шрам, рассекающий уголок четко очерченных губ и глаза — желтые с вертикальным зрачком, звериные. И лицо одновременно красивое и жуткое, может от того, что черты слишком резкие, без единой мягко черты.
Я прикрыла глаза, расслабляясь.
— Не вздумай упасть в обморок, — прошипел мужчина.
Я обмякла, и стоило ему ослабить хватку, резко вырвалась, перекатилась и свалилась с кровати. Вскочила, хватая первое, что попалось под руку — мой сапог. Он фыркнул насмешливо, вытягиваясь на моей кровати, а я нахмурилась. Кого-то он мне напоминал, но вот кого?
— Ты кто такой? — перехватила сапог поудобнее, тихонько пятясь к двери. — Как ты сюда попал? Убирайся!
Он перевернулся на бок и положил руку под голову, рассматривая меня и не отвечая. На нем была одежда и я вздохнула свободнее, в первый момент пробуждение я подумала, что мужчина обнажен.
— Я сейчас закричу! — пригрозила.
— Не стоит.
Он оказался рядом так быстро, что я вскрикнула не от страха, а изумления, и снова зажал мне рот рукой, прижав спиной к своей груди.
— Не кричи, Элея. Поверь, это не в твоих интересах, — от его тихого голоса у меня на коже встали все волоски.
Я вцепилась зубами в его ладонь, но незнакомец даже не поморщился, словно не чувствовал боли.
— Не глупи и я тебя отпущу. Не дергайся, сказал!
Не глупи? Я снова забилась и тут что-то во мне изменилось. Я сама стала меняться, не понимая, что происходит и как остановить происходящее. Скосила глаза и увидела, что мои босые ноги потемнели и на них появилась шерсть. И когти. Богиня милосердная!!! У меня на ногах появились когти? Я замычала мужчине в ладонь, извиваясь всем телом и ощущая, что тело становится более гибким и сильным. Другим. Он отпустил меня резко и шагнул назад, а я шлепнулась на пол. На все четыре лапы.