Александр Родченко - В Париже. Из писем домой стр 7.

И нужно держаться вместе и строить новые отношения между работниками художественного труда. Мы не организуем никакого быта, если наши взаимоотношения похожи на взаимоотношения богемы Запада. Вот в чем зло. Первое – это наш быт. Второе – подбирать и держаться твердо вместе и верить друг в друга…

Алешка индивидуалист, и, как Татлин, начал думать, что он есть чистый конструктивист!

Чем же мы тогда отличаемся от художников Запада, если один не признает другого? Тем только, что здесь даже – и то умеют подбирать и уважать некоторых…

Лицензию на свой аппарат, вероятно, достану здесь.

Целую всех. Привет Виталию и Жене, Алеше и Эдди и пр.

До того много хожу, что свои московские ботинки сносил – ношу французские.

Ну, пока. Целую. Анти.

Кажется, твердо решено открыть выставку 28 мая, правда, еще не все будет готово, но это уже неважно. 1 июня я буду уже свободен.

Напрасно ты посылаешь деньги и папиросы. На них огромный налог, и получать страшно канительно.

По воздуху письма из Парижа не принимают, а только до Берлина.

Сегодня развесил «Тарелкина»30, сделал очень хорошо.

С текстилем ничего не вышло (с продажей), т. к. здесь нужна парча с очень крупными рисунками, а твои кажутся совсем маленькими и малоцветными.

Если получу с Госторга 1500 фр., куплю себе зеркалку «Ика», 6x9, если не получу, то куплю лишь бумаги и тебе кое-что, чулок и т. д., и больше не хватит ни на что.

О продаже мечты отлетели и об издании книг тоже.

Вообще, Париж из Москвы один, а в Париже он совсем другой.

Анти.

Я очень рад, что Володя наконец выехал – это очень мне поможет, но, наверно, и задержит.

Письмо № 19 и телеграмму получил.

«Септ» куплю, к нему футляр и к нему бобины-кассеты, футляр с 12 кассетами и, если найду, добавочный объектив. И все это вышлю почтой по адресу Госкино, пусть достает лицензию.

Что я тебе куплю:

1. Пояс резиновый.

2. Шляпу.

3. Ботинки, т. е. англ. туфли.

4. Шесть пар чулок.

5. Костюм, осеннее или летнее пальто.

Свой аппарат я сам повезу и в торгпредстве достану бумагу, а до Себежа сдам в багаж транзитом.

Выставка откроется 30-го, все откладывается из-за неготовности.

К счастью, в Париже все дожди и нежарко. Шляпу так истаскал, что на Себеже повешу на пограничный столб пугать Латвию.

Мориц живет со мной в одном отеле. Рад, что пишешь про Мульку.

Ваш Хомик.

Я купил граммофон маленький и четыре пластинки с модными джаз-бандами.

Может быть, вместо зеркалки купить фотоаппарат, который заряжается пленкой кино на 60 снимков, который стоит всего 50 фр.

Жалко, что нельзя в номере завести граммофон, только сижу и рассматриваю его. Радуюсь, что скоро конец, 30-го открытие нашего павильона.

Граммофон – это для матери.

Получил от брата Васи письмо, послал ему еще. Он очень рад.

Кино не снимаю. Нельзя без разрешения, а его еще не дали.

Целую всех. Анти.

Опять печальное известие. Выставка, т. е. наш отдел СССР, откроется только 4 июня по распоряжению Красина; значит, я выеду 10-го, не раньше.

Сегодня узнал, что завтра приедет Володя.

Получил письмо со снимками. В одном ты такая хорошая, а в другом сердитая. Мулечка такая вкусненькая, а матерь тоже хорошая.

Граммофон молчит, хочется его послушать, слышал только в магазине, но пусть молчит до Москвы.

Утром в 9 ч. разбудил Мориц и начал плакать. Жене отказали в визе, а он здесь будет до конца выставки, т. е. до декабря. Он изнервничался, что с ним делать…

Развесил свою рекламу. Завтра повешу свои 30 обложек, 11 монтажей и 6 знаков.

В клубе решил выкрасить пол черным.

Работаем вовсю, и все еще не готово.

Привет Жемчужному и Жене. Скажи ей, что «ваши» лучше «наших». (Ваши, т. е. московские.) У наших (парижских) нет ни грудей, ни бедер.

Целую, Анти.

В. Ф. Степанова – А. М. Родченко

Дорогой Родченко, получила письмо от 19 мая № 25, где ты меня успокаиваешь и говоришь о затяжке в отъезде. Я серьезно и не думала, что ты можешь приехать раньше 15 июня, это были только приятные мечтания. Я прошу тебя не расстраиваться и крепиться, а уехать тогда, когда позволят твои дела. Тем более что Володька приехал и может еще тебя задержать. Поэтому я крепко беру себя в руки до конца июня и никаких трагических писем ты больше не получишь.

Алешка затеял Ассоциацию работников по рационализации Художественного Труда. Куда войдут конструктивисты (все и разные), Киноки, Леф и Чужак31 с Пролеткультом. Пока все настроены доброжелательно и не ругаются. Всем ясно, что такая организация необходима.

У Овена плеврит, ничего опасного нет.

Милая парижская Мулька, ты столько много работаешь, наверно похудел. На фото такой задумчивый взгляд.

Мулька здоровенькая и теперь весит 12 и… ф. С завтрашнего дня ей будем давать кисель, так что она у нас большая, и к твоему приезду будет вставать и хватать тебя за ухо.

Лиля Брик сегодня мне звонила и предлагала взять у нее в долг денег до твоего приезда, какая любезность.

Целую, твоя собачка.

А. М. Родченко – В. Ф. Степановой

Милая Котя! Получил через Полякова 102 доллара.

Скажи Дзиге, что никакого «Септа» 15-метрового нет в Париже, есть в Германии, но дрянь.

Я уже заказал ему аппарат, как получу первые деньги по почте, сейчас же вышлю.

Володя приехал вчера, с ним бродил вечером и ночью по Парижу, сегодня не ходил на выставку, голова болит.

Сегодня купил фотоаппарат 4x6 «Ика» с объективом 2,7 за 1800 франков. Завтра буду снимать.

Купил сегодня подкладку под кожаное пальто и перчатки, тебе купил пояс. Хочу купить тебе юбку и вязаную кофту на зиму.

Володя даст адрес издательства, где ты получишь деньги, которые он забыл тебе отдать.

Больше никуда не пойду, насмотрелся всего.

Целую. Ваш Хомик.

Милый Котик! Получил письмо № 22. Посылаю открытку. Не говори Лиле, что мы с Володей пили. Володя меня не задержит, а задержат попутчики. Аркин, кажется, едет 7-го, а Дурново 15-го.

По почте еще не получил, как получу – вышлю аппарат Дзиге и телеграмму тебе.

Аппаратик замечательный, маленький, светосила 1:2,7, шторный затвор до l/1000 сек. с футляром. Ходил вечером на выставку смотреть, как горит у нас электричество, народу масса.

Завтра, может быть, поеду с Володей в Версаль после обеда. В воскресенье нет возможности работать, всюду народ.

Все развешиваю. Плакаты мои заняли две стены, графика еще стену, костюмы еще стену. Рисунков текстиля твоих четыре. Любкиных много.

Познакомил Володя с Леже, во вторник придет смотреть мои работы. Как освобожусь, пойдем к нему.

И я уже привык к Парижу, хожу один. Сам обедаю и покупаю вещи, могу ездить на «метре», бродить всюду: в кино, в цирк. Вообще, французы умеют понять иностранца, что ему нужно.

Картины Мориц упакует вместе с клубом.

Я тут какие хочешь деньги истрачу, аппаратов купил на 6000 фр., т. е. на 60 червонцев. Ты только не рассказывай всем.

Скажи матери, что Ваське (брату) я написал и получил ответ, и снимок с павильона послал.

Целую вас, ваш Родченко.

Сегодня воскресенье. До обеда работал в клубе. В 7 ч. пришел Дурново. Володю сегодня не видел.

Начал развешивать фото и плакаты в клубе.

В Гран-Пале32 еще нужно развесить за эти дни кино, и фото, и текстиль. Хорошо, что Мориц будет до конца выставки, он же и упакует все. Я уверен, что, если бы я не поехал, Давид ничего не выставил моего…

Проявил снимки, очень хорошо. Теперь пришлю с «Клуба».

Устроил в комнате маленькую лабораторию, хорошо, что есть электричество и вода.

Целую. Анти.

Милая Варвара!

Вот, наконец, тот месяц, когда я уеду в Москву. Пока изменений нет. 4-го открытие.

Был у Леже, после 4-го буду ему показывать живопись33 и обменяюсь вещами. Он очень славный парень.

Пойди и получи деньги, которые тебе Володя должен, это «Военный вестник», Неглинная улица, изд. ОДВФ34.

Посылаю негатив «Рабочего клуба», хотя он еще в мелочах не готов. На фото мой новый приятель Дурново. Это пробные снимки, проявлял сам.

Возможно, что с Володей сделаем эскиз для окраски Лавки Внешторга.

…Ну, клуб готов, посылаю снимки. Правда, он такой простой, и чистый, и светлый, что в нем поневоле не заведешь грязь. Все блестящий риполин, много белого, красного, серого… Каждый день туда забираются русские и читают журналы и книги, несмотря на то, что вход загорожен веревкой.