В
чем неправильность, он не мог бы определить точно, злился еще и из-
за этого. Стыдно перед Заурбеком, вот что, за то, что насчет
Москвы и тамошних жирных котов чечен тысячу раз прав, а он не
может быть прав, поскольку - злой чечен...
Чтобы прогнать эти стыд и неловкость, он вспомнил, что этот
чертов философ, внук зарезанного дедушки, вчера выдал им аванс за
оружие фальшивыми долларами. Все полсотни купюр, как в темпе
установили здешние специалисты, оказались фальшаками, правда,
мастерски исполненными, вероятнее всего, даже не в Иране, а в
Западной Европе - или, учитывая происхождение Джинна, где-нибудь
под Карачи...
- Мы сразу уедем, как только погрузимся? - поинтересовался
Заурбек, на сей раз гораздо эмоциональнее.
- А что? - покосился на него Сергей, перехватил взгляд. - А-
а, на лирику тянет?
- Ну и тянет, - согласился Заурбек, поглядывая на девиц в
коротком, открытом и облегающем, шлявшихся там и сям четко
рассчитанными маршрутами. - В горах этого нету.
- Увы, - злорадно сказал Сергей. - Уезжаем сразу, как только
погрузимся.
- Ага, - кивнул Костя. - И никакой тебе лирики. Белла, чао,
Белла, чао, Белла, чао, чао, чао... - Он насвистел мотив и даже
припомнил обрывки куплета: Я проснулся сегодня рано в нашем лагере
в лесу...
К его удивлению, Заурбек грустно подхватил:
- Прощай, родная, вернусь не скоро, Белла, чао, Белла, чао,
Белла, чао, чао, чао, я на рассвете уйду с отрядом горебалдейских
партизан...
- Гарибальдийских, балда, - хмыкнул Костя. - Ты-то где
песенку ухитрился слышать? Сколько лет прошло...
- Как это - где ухитрился? Мы ж все когда-то жили в Советском
Союзе, не забыл?
"А ведь забыл, - горько усмехнулся про себя Костя. - И забыл,
что такое Советский Союз, и забыл, что вы тоже в нем, вообще-то,
проживать изволили..."
- Помнишь, было такое кино? - немного оживился Заурбек. - Я
маленьким смотрел. "По следу тигра". Там постоянно - Белла, чао,
Белла, чао, Белла, чао, чао, чао... Видел?
- Ну.
- Помнишь, как там наш - из трехствольной зенитки - ап! ап!
ап! Прямо по колонне.
- Наш? - хмыкнул Костя. Заурбек самую чуточку смутился:
- Ну, тогда был как бы наш... Тогда все были - или наши, или
не наши.
- А сейчас, по-твоему, по-другому? - без выражения спросил
Сергей.
- Сейчас вообще все другое, - подумав, заключил Заурбек. - И
ничего уже не поймешь...
"Навязался на мою голову, козел горный", - зло подумал Костя.
Скверно, что он сейчас начинал видеть в этом хреновом
ваххабите живого человека. Чуть ли не личность. Это никоим образом
не повлияло бы на его отточенные рефлексы, если бы в следующую
секунду Заурбека пришлось бы... хм, нейтрализовать, разъяснить,
снять с доски. Слишком много мы повидали, чтобы растечься соплями
от умиления от того только, что этот козел видел те же фильмы и
помнит те же песни. Здесь другое. Нельзя видеть человека в том,
кого, очень может быть, понадобится профессионально убивать.
Нельзя. Если не видеть, все проще... Вероятный противник должен
оставаться абстрактной фигурой, лишь внешне имеющей полное
qundqrbn с живым человеком, абсолютно для тебя неизвестным.