Впрочем, если бы Заурбек обо всем этом знал, он, конечно,
давно бы уже улепетывал во все лопатки, размахивая пушкой...
- Вон, гляди, - сказал Сергей. - Видал орлов? Эскадрилья
конных водолазов, понимаете ли...
Костя посмотрел в ту сторону. Отплюнулся:
- Ага. Эскадрон гусар спиртючих... Поодаль, меж прилавками,
шествовали три ярких образчика местного ряженого казачества -
низенький бородач в центре и двое рослых сопляков по бокам.
Плетюганы заткнуты за голенища, шашки болтаются, папахи заломлены,
на груди целая россыпь крестюшек и медалюшек неведомого
происхождения, типа "За возрождение снохачества". Вопреки строгим
правилам императорских казачьих войск, цвета лампасов нимало не
соответствовали окантовке погон, а те, в свою очередь, донцам
папах нисколько не подходили...
Вообще, о местных казачках само же русское население
отзывалось, насколько они знали, насквозь матерно, ибо никаких
подвигов за здешними "станичниками" не числилось, если не считать
гордого шлянья с нагайками и бессмысленных пьяных драк со всеми,
кто не нравился.
- Вы, русские, большие мастера на всякие фокусы, - повторил
Заурбек без всякой задиристости.
- Говорю тебе, все получится.
- А кто сомневается? Получится. У вас в свое время и Чечня
получилась. - Телохранитель Джинна не нарывался, он говорил устало
и чуть ли не безразлично. - Без вас ничего бы и не вышло. Нет,
влезли со своей перестройкой, привезли Дудаева, которого у нас и
знать-то забыли... И понеслось... Это не нам нужно, Толя, это вам
нужно. Если бы ваша Москва на Чечне не делала большие деньги, вы
бы нас раздавили в двое суток. Тогда еще. А так - вы на нас
капиталы делаете, и на бомбежке, и на восстановлении, и на чем-то
там еще...
- Ох ты! - сказал Сергей неприязненно. - Философ ты у нас,
оказывается?
- Зачем философ? Я раньше пастухом был. Много думал. Пастухи
много думают, у них времени хватает... Мы ж не слепые.
- Так ведь воюешь, философ? - спросил Костя.
- Воюю, - пожал плечами Заурбек.
- И дальше будешь?
- А что делать? Такой расклад судьбы. Все от Аллаха. Если
начал, уже не остановишься.
- Ага, - сказал Костя. - Сейчас, как водится, вспомнишь
своего мудрого дедушку, который говорит, что нельзя дважды снять
урожай с одной чинары, а в одну и ту же воду дважды не войдешь...
- Не бывает никакого урожая с чинары, - сказал Заурбек. - И
чинары у нас не растут. А дедушка уже ничего не говорит, его
дудаевцы зарезали, когда он застрелил ихнего Гойбетирова.
- Вот это номер! - искренне удивился Сергей. - Что же ты и
дальше воюешь, философ?
- Я же не у дудаевцев воюю, - сказал Заурбек досадливо. - Ты
не поймешь, где тебе понять. Я у Джинна воюю. А дудаевцев я сам,
случалось, резал. И за дедушку, и вообще.
"Действительно, хрен вас поймет, - подумал Костя. - Слава
богу, что нам и нет нужды вас понимать, мы не для этого
существуем, совсем не для этого..."
На душе было пакостно: все, о чем говорил этот долбаный
ваххабит, они не раз обсуждали между собой, но вот Заурбек не
dnkfem был при них упоминать такого, потому что это неправильно. В
чем неправильность, он не мог бы определить точно, злился еще и из-
за этого.