- Кем был этот бедолага?
- Будто тебе есть дело, Гарольд...
- Нет, - врать нет совершенно никакого смысла, - Просто интересно...
Шкура сделала ещё затяжку. В этот раз она выбрала короткую изогнутую трубку тёмно-каштанового цвета.
- Ты же знаешь, что меня не смущает убивать невинных, - прохрипела ведьма, сделав жующее движение челюстями, - В Данкелбурге это нормальное дело.
- Да, вполне нормальное...
- Так в чём проблема?
Она так неприятно сверкнула глазами, что я не выдержал и отвёл взгляд в сторону. Глубоко вздохнул - нос понемногу начал свыкаться с ужасными запахами. В голове начала пульсировать маленькая жилка...
- Да вот интересно: ты же можешь натравить Псину на кого угодно, - на этих словах голос не дрогнул, хоть я этого и ожидал, - И на меня, и на того же Гауссфильда, и на Ротвейлера...
- Конечно могу, - голос Шкуры стал похож на скрип трухлявого дерева, - И Мрачный пёс разорвёт жертве шею - никто его не остановит. Только мне совершенно не нужно этого делать. Какой мне с того толк?
Паук на руке ведьмы принялся бросаться на кружащих вокруг Сомлей, яростно раскинув педипальпы. Невесомые создания легко упархивают от неповоротливого тарантула.
- Хотел бы так же иметь возможность убивать кого угодно одним желанием? - прошипела гадюкой Шкура.
- Всякий бы хотел...
Раздался скрипучий смех хозяйки дома - словно ржавый болт с натугой вкручивают в резьбу. Хотелось заткнуть уши, чтобы его не слышать. Здесь вообще неприятно и слушать, и вдыхать запахи, и смотреть...
При хозяйке, однако, приходится терпеть.
- Ну, так зачем пожаловал, Гарольд? - стала серьёзной Ороро, - Нужно новое предсказание?
Шкура зарабатывает на жизнь гаданием, приворотами, предсказанием будущего и исцелением болезней. О её лавочке знает ограниченный круг постоянных клиентов. Ведьму это устраивает: старая жаба любит забиться под камень и подольше проводить время одной.
- С предсказаниями повременим, - брякнул я старухе, - Мне бы отоспаться.
- Снова муравьи нашли твой дом?
- Да, их не угомонить.
Шкура вытянула бледно-жёлтую руку в сторону и тронула кривыми ногтями дверь в маленькую комнатку за своей спиной:
- Спальня свободна...
- Разбудишь в шесть.
Комнатушка, площадью всего пять квадратных метров, провоняла не так сильно, как основная часть дома, так что здесь находиться приятнее. Кровати нет - только драный матрас на полу. Стянув с себя пальто, шарф и ботинки, я бросил их прямо на пол, после чего свалился на койку.
Заснул тут же.
Во сне снова приходила сестра.
Сестру я помню хорошо. Она была довольно болезненной, часто лежала, подхватывая хворь. Весной она серьёзно заболела. Три недели сестра мучилась от лихорадки, изнывала от жара, принимаемую пищу практически всегда выблёвывала.
Спустя три недели её не стало. Я ещё тогда, в детстве понимал, что это рано или поздно произойдёт.
Спустя ещё пять дней я снова её увидел: вся облепленная грязью, полуголая она бродила в стороне от моего родного посёлка. Сперва я не поверил, что это именно она, поэтому последовал за ней. Хотел убедиться. Голова тогда не соображала на полную, и мысль об опасности в ней так и не появилась...
Я пошёл за сестрой в лес. Не упускал из виду, не отступал ни на шаг, хоть она и шла довольно быстро.
Потом она резко свернула с пути, и исчезла в густых кустах. По детской глупости я решил пойти за ней. Смело ринулся в заросли...
Там она меня и схватила! Её холодные жёсткие пальцы схватили меня за горло, сестра свалила меня на землю и начала душить. Она была старше меня на девять лет, поэтому оказалась крупнее и сильнее. Сложно было хоть что-то противопоставить ей...
Она давила всё яростнее - воздух в лёгких кончался! Горло нещадно сдавило болью, позвонки начали трещать. Перед глазами потемнело, звуки становились тише. Хотелось закричать и позвать на помощь, но я не мог издать ни звука!
Я принялся пинаться ногами - единственное, что я ещё был способен сделать. Наносил удары вслепую и практически всегда мазал. Сестра продолжала хладнокровно сдавливать мою шею. Мёртвая хотела убить и меня...
Но тут у меня вышло сильно и точно ударить её и спихнуть с себя. Не знаю как, но тут же вернулось зрение и слух, я принялся истерично вздыхать, заполняя лёгкие воздухом. Я был словно воздушный шарик, который надул сам себя.
Я огляделся - сестра уже поднималась с земли и протягивала ко мне грязные руки. Её лицо уже не было лицом родного человека. Кривая маска уродливого создания вряд ли могла вообще принадлежать человеку...
Перевернувшись на живот, я начал толкаться всеми четырьмя конечностями, загребая землю и пытаясь подняться. Из под ногтей полетели сучья и листья, мне удалось встать на ноги. Потом я побежал.
Бежать пришлось очень долго: мёртвая сестра завела меня далеко вглубь леса. Перепрыгивая через поваленные стволы и торчащие корни, я нёсся во весь опор, боясь обернуться. Вокруг бесновалось зелёное пёстрое пятно...
Мне показалось, что я бежал не меньше десяти минут - воздуха в лёгких стало так же мало, как и после встречи с жёсткими руками моей сестры. Наконец впереди появился посёлок.
И тут я закричал!
Выбиваясь из сил, я добрался до первых домов, не прекращая ни на минуту орать во всё горло. Побежал по улице. Миновал дворов десять, как вдруг...
Выстрел!
Громыхнуло так, что заложило уши! Раскат грома, смешанный с извержением вулкана!
Я обернулся - староста деревни стоял с двуствольным ружьём. Из обоих дул поднимался дым. Посреди улицы валялась, раскинув руки в стороны, моя мёртвая сестра. Дважды мёртвая.
Вокруг стали собираться люди...
Позже мы все поняли, что нам моей сестрой провёл жуткий ритуал колдун. Из неё сделали скварца.
Обычного свинца хватило, чтобы вернуть её в могилу.
Мы сожгли её тем же вечером. На всякий случай.
Этот день снится мне регулярно. Мой кошмар, что крепко уцепился за мозги...
Проснулся. В доме без окон совершенно невозможно определить, что сейчас за время суток, особенно во время Недели Долгой Ночи.
Заснуть я бы уже не смог, как бы не старался. Нацепив на себя пальто, обмотав шею шарфом и всунув ноги в ботинки, поднялся с матраса и вышел из малюсенькой комнаты. Шкура встретила меня вонючими запахами жжённой травы. Очередные ритуалы старой колдуньи...
- Точно вовремя, Гарольд, - каркнула, словно полумёртвая ворона, хозяйка дома.
- Сколько сейчас времени? - я принялся поплотнее заворачиваться в полосатый шарф.
- Ровно шесть.
Чёртова паучатница!
- Я же просил разбудить...
- Так ты и проснулся!
- Я проснулся сам.
- В хижине ведьмы всегда стоит усомниться, что ты что-то делаешь сам...
Хитрая ехидна, снова заговаривает мне зубы. Можно, конечно же, поверить в её паранормальные способности, навыки работы с высшими силами, магией, а можно поставить каждое до последнего слова под сомнение... Шкура может всё врать...
Все вокруг могут врать. Ложь я разоблачать умею, а может, только так думаю.
- Жаль, что ты не проснулся на час раньше, - прокряхтела Шкура, медленно ковыряясь пальцами в кучке тёмного порошка, - Позабавил бы старушку...
- Старушка? Хм, раньше ты себя так не называла, - я внимательнее присмотрелся к слагаемым порошком узорам, - А что было час назад?
- Приходил один парень. Молодой, интересный такой, примечательный... Одного глаза нет - повязкой прикрыт. Говорил, что скоро умрёт от рака. Предлагал сделку: его душа после смерти отойдёт ко мне, а я за это сделаю одну девушку счастливой... Катариной её зовут...
- А я здесь причём? - думать даже не хочется, что Шкура может ещё и души себе подчинять...
- Парень из мафии, из клана Фуокозо, - ведьма снова издала скрипящий смех, дерущий нервы!
Братья Тигров порой могут разойтись миром, встретив банду ненавистных им Красных Поясов, но вот член Пятого Синдиката никогда не упустит шанса вырвать сердце члену клана Фуокозо. Ненавистную мафию нужно убивать при первом удобном случае...
Старушку мы бы точно позабавили знатной дракой!
- Есть предсказание для тебя, Гарольд, - удивительная способность ведьмы менять смех на серьёзный тон разговора.
- Это ты в своих узорах увидела?
- Отчасти, а отчасти сомли нашептали... Ты же хочешь услышать?
- Хочу, Шкура, говори, - всегда слушаю её предсказания и уж только потом решаю, верить ли в них. Зачастую бледная морщинистая мегера несёт непонятную чушь...
Её грязные ногти ещё немного порылись в тёмного цвета порошке, доканчивая последние штрихи причудливого узора. Толстые и тонкие линии слагают полную нелепицу, абсолютно понятную Шкуре...
- Как обычно, я скажу тебе половину.