«Не шевелись и дай мне самому сделать все остальное», – сказал он. А закончив, добавил:
– Я не пидор, но у меня есть потребности, как и у всех прочих. Скажешь кому-нибудь, что я пидор, и я тебя убью на хрен.
– Не скажу, – заверил его Моррис, говоря себе: Дерьмо ни хрена не значит. Дерьмо ни хрена не значит.
– Ты умеешь писать? – спросил он с легко узнаваемым выговором южной глубинки: Ты-ы умеешь писа-ать? – Мне сказали, умеешь.
– Да, писать я умею, – ответил Моррис. Заметил приближающегося Оллгуда, но тот, едва увидев, кто стоит рядом с его сокамерником, развернулся и направился к баскетбольной площадке в дальнем конце плаца.
– Я Уоррен Дакуорт. Большинство зовет меня Дак.
– Я – Моррис Бел…
– Я знаю, кто ты. Так ты хорошо пишешь?
– Да, – ответил Моррис без колебаний и ложной скромности. От него не укрылся тот факт, что Рой Оллгуд внезапно нашел для прогулки другое место.
– Можешь написать письмо моей жене, если я скажу, что надо писать? Только найди слова получше. Понимаешь?
– Могу и напишу, но у меня есть маленькая проблема.
– Твою проблему я знаю, – ответил его новый знакомый. – Напишешь моей жене письмо, которое порадует ее и отвлечет от болтовни о разводе, и у тебя больше не будет проблем с костлявым сукиным сыном в твоем жилище.
«Это я костлявый сукин сын в своем жилище», – подумал Моррис, но у него затеплилась надежда.
– Сэр, я напишу вашей жене очень красивое письмо. Она никогда такого не получала.
Глядя на огромные руки Дакуорта, Моррис подумал о сюжете в какой-то телепередаче о природе. Существовала птичка, живущая в пасти крокодилов, которая изо дня в день выклевывала остатки еды, застрявшие между зубами рептилий. Моррис полагал, что птичка эта неплохо устроилась.
– Мне нужна бумага. – Он вспомнил об исправительной колонии, где получал в неделю пять листов «Блю хорз»: толстой, рыхлой, с пятнами пульпы, напоминавшими предраковые бородавки.
– Будет тебе бумага. Сколько захочешь. Ты просто пишешь письмо и в конце добавляешь, что каждое слово соскользнуло с моих губ, а ты всего лишь записал.
– Хорошо, а теперь скажите мне, что она больше всего хотела бы услышать.
Дак задумался, потом просиял:
– Что она отлично трахается?
– Она наверняка это и так знает. – Теперь пришла пора задуматься Моррису. – Какую часть тела, по ее словам, она хотела бы изменить, если бы смогла?
Дак нахмурился:
– Точно не знаю, но она всегда говорила, что у нее слишком большая жопа. Но такого писать нельзя, ты только сделаешь хуже, а не лучше.
– Нет, я напишу, как вам нравится класть руки на ее задницу и сжимать ее.
Дак заулыбался:
– Следи за базаром, а не то я сам тебя трахну.
– Какое у нее любимое платье? Оно у нее есть?
– Да, зеленое. Шелковое. Мать подарила в прошлом году, перед тем как меня посадили. Она надевает его, когда мы идем на танцы.